Начинал он спокойно и даже в чём-то безразлично, но с каждым словом голос мужчины становился всё тяжелее и мрачнее, напряжением оседая на плечи и грудь. Я уже даже дышать боялась, а под его пронзительным немигающим взглядом было и вовсе до ужаса страшно, до удушающей паники, до сводящих напряжением мышц.
Господи, да что здесь происходит?!
— Я спрошу лишь раз. — Набатом по нашим натянутым нервам. — Кто из вас воздействовал на портал?
Не ответить было бы самоубийством, но и ответа у нас не было. Как на такое вообще можно ответить? Как? Я просто не понимаю.
В гробовой тишине мы с девочками обменялись напряжёнными взглядами.
— Ватафак? — Одними губами произнесла безжалостно корёжащая язык Лили.
И к нашему удивлению именно она же вдруг села прямо и выдала:
— Это он, — на наследника империи с самым честным видом кивнула.
— Вот как? — У лорда Араэдера бровь скептически приподнялась.
У будущего императора ничего не приподнималось, к счастью, но лицо вытянулось.
— Да, — поддержала я ложь с большими невинными глазами, — именно он.
— Порталы создавать не научился, а к чужим девицам ручонки свои немытые тянет. — Яра из нас из всех всегда врала лучше.
Лили тоже хорошо врёт, но ей очень часто всех вокруг жаль становится, так что правду тоже она говорит, причём всего через пару минут после того, как наврала.
А у меня два старших брата, я с детства врать умею.
Да и к тому же — а где это мы соврали? Это всё он. Целиком и полностью.
И мы трое на мужчину с удивительными глазами честно-честно посмотрели.
Нам не поверили. Вообще не поверили. Видимо, с доверием тут откровенные проблемы.
Не говоря ни слова, мужчина молча дёрнул указательным пальцем.
И перед каждой из нас заискрилось чёрное с маленькими молниями облачко. Кажется, я даже слышала отдалённые раскаты грома!
— Левую ладонь. — Приказали нам таким тоном, что ни у кого не возникло и мысли о неподчинении.
Едва рука погрузилась в тучку, стало щекотно, но боли, неприязни и даже страха не было. Наверно, именно поэтому я невольно улыбнулась, запоздало поймав пристальный мужской взгляд.
Волна непривычного, но такого родного тепла прошлась по всему моему телу, а после магическое облачко, в котором я продолжала держать ладонь, прорезалось изнутри яркими золотыми лучами, как будто эта тучка закрывала собой солнышко, но его лучики всё равно пробивались наружу.
Сияние было столь завораживающим, что я не могла отвести взор, зачарованная, околдованная им.
А потом прямо из облачка вдруг выпорхнула птица. Прекрасная, яркая, ало-золотая птица с большими словно горящими крыльями, длинным хвостом, перья которого были окутаны искрами пламени, с изящным клювом, лапками, перьями на голове, которые очень напоминали корону.