– …похож на идиота, который не способен отличить ту, кого любит, и кем был близок, от убогой пародии, строящей из себя секс-бомбу?..
Запнувшись, Альт вздрогнул и резко перевел взгляд на дверь, где я неподвижно стояла, боясь сделать вдох. До того самого момента, когда он, разжав пальцы, оставил девушку остолбенело пялиться, и буквально подлетел ко мне, заключая в крепкие объятия!
– Альт… – всхлипнула я, постфактум понимая, что обнимаю его в ответ, сжимая пальцы на помятой рубахе.
– Я никогда не предам тебя, – прошептал он, невесомо касаясь губами моего уха. – И никогда ни с кем не перепутаю. Кто бы чего ни желал и как ни пытался меня обмануть. Потому что только ты – мой повод, чтобы дышать. Что в этой жизни, что в предыдущей.
– Так ты… тоже помнишь? – выдохнула я, упиваясь его теплом.
– С того самого момента, когда взял в руки Экскалибур, чтобы защитить тебя.
– Почему же молчал?
– Догадывался, что ты мне не поверишь, – улыбнулся Альт, глядя мне в глаза. – Ну а еще не мог найти подходящий случай, чтобы завести на эту тему разговор. Хотя теперь, похоже, такая необходимость уже пропала!..
– Ланцелот, что ты говоришь?! – закричала Элейна, к слову снова принявшая свой истинный облик. Что меня немного, да порадовало – как-то неловко было наблюдать за собой в столь откровенном наряде. – Ты ведь знаешь, как я люблю тебя, как я тебя любила с того самого дня, когда увидела! И когда ты отвергаешь меня, я словно…
– Разве мама не учила тебя не тянуться лапами к чужим мужчинам? – холодно перебила я, сердито посмотрев на нее.
– Да кто бы говорил! У тебя самой вообще муж, значит ты сама – чужая женщина!..
– Уже нет, – строго заявила я, блеснув глазами. – Потому что давно сделала свой выбор. А теперь, когда та мучительная жизнь осталась позади, мой долг перед Камелотом более не висит надо мной удавкой. Все, что связывало меня с Артуром, заставляя против воли продолжать тот брак, более не тяготит надо мной и я свободна. Гвиневра Пендрагон, которой нельзя было любить Ланцелота, умерла давным-давно. Вместе с Ланцелотом Озерным, которому нельзя было любить королеву Гвиневру. Теперь у нас новые жизни и новые судьбы, и лишь в нашей воле решать, как распорядиться ними.
– И я собираюсь посвятить свою тебе, – сказал Альт, становясь передо мной на колено, и целуя мою руку. – До самого последнего вздоха. Я люблю тебя, Вика. Тебя одну. И буду любить, даже спустя тысячу тысячелетий.
Едва эти слова сорвались с его губ, я ощутила в груди теплое сияние, наполнившее каждую клеточку моего тела, каждую фибру души. Нежное, золотое сияние… С которым в моих руках появился Святой Грааль, до краев наполненный хрустальной водой! И тут ко мне пришло понимание: