Где-то совсем рядом хлопнула дверь, раздались шаги, голоса. Я не могла расслышать, о чем идет речь. В ушах шумело, думать было сложно.
Надо мной кто-то склонился, провел прохладной ладонью по лицу.
Боль немного отступила, а вместе с ней рассеялась кровавая пелена, и я распахнула глаза, силясь рассмотреть спасителя.
Каково же было мое удивление, когда вместо нашей деревенской знахарки я увидела перед собой ухоженную даму средних лет, с высокой, идеальной прической. Весь ее образ источал силу и властность. Ей было место скорее на каком-нибудь приеме у аристократа, чем на нашей тесной кухоньке.
— Успела, — облегченно выдохнула она, и посмотрела на меня невероятно теплыми, карими глазами. — Как тебя зовут, дитя?
— Фелиция, — полухрип-полустон, который дался с большим трудом.
— Красиво, — кивнула женщина, и зачем-то начала гладить меня по волосам. — Скажи мне, Фелиция, хочешь ли ты жить?
— Хочу, — согласилась я. В этот раз говорить было отчего-то легче.
— На что ты готова ради спасения? — продолжила незнакомка.
— На все, наверное, — засомневалась я. Боль потихоньку отступала, захотелось спать, а не отвечать на сомнительные вопросы.
— Вот и славно, — мягко улыбнулась женщина. — Пока этого достаточно.
И я просто уснула. А когда проснулась на следующий день, обнаружила себя абсолютно здоровой и полной сил. На моем теле не то, что переломов не осталось, даже застарелые шрамы куда-то делись.
Единственным, что выделялось на светлой коже, были неясные очертания какого-то рисунка на предплечье.
В реальности боль отступила так же резко, как и пришла. Я с трудом поднялась с пола и, сделав пару неуверенных шагов, рухнула на кровать.
Последним, что я вспомнила, уже погружаясь в сон, были слова моей наставницы, предыдущей хранительницы:
— Запомни, Фели. Я не спасла тебя, а лишь дала тебе отсрочку. Твои травмы несовместимы с жизнью, и никакой лекарь не в силах тебя спасти. Единственное, что отделяет тебя от смерти — сила хранительницы. Как только ты отдашь ее, то сразу умрешь.
— Зачем мне тогда это делать? — искренне удивилась я. — Я ведь могу оставаться хранительницей еще очень долго.
— Во благо империи, — было не ответом. — Придет время и появится более достойная кандидатка на эту роль.
Тогда мне показалось это глупостью. Я не собиралась умирать ради какого-то там призрачного блага еще не ставшей для меня важной империи.
И только сейчас я в полной мере осознала, насколько была права моя наставница.