— Кас позаботится о девочке, не переживай. Он уже забрал ее в свой городской дом. Перевоспитает, а потом решит, возвращать ее во дворец или нет. И в каком статусе.
— Подожди, — не поняла я. — Как это забрал в свой дом? Я думала она тут, в подземелье.
— Если бы я приказал казнить ее, то лишился бы друга, — вздохнул император. — Да и тебе бы это не понравилось. Вот я и выбрал лучший вариант. Пусть Касьян ее перевоспитывает.
Я вспомнила допрос служанок в его исполнении и передернулась.
— Как я могу быть уверена, что с ней все будет в порядке?
— Останься здесь, и я буду позволять вам иногда видеться. Не наедине, конечно, но ты будешь знать, что с ней все в порядке.
Я вздохнула и отвела взгляд. К сожалению, с Дарией я видеться не смогу. С другой стороны, я почему-то была твердо уверена, что лорд Касьян ей вреда не причинит. Это большее, что я могу для нее сделать.
— Хорошо, — согласилась я.
— Останешься? — недоверчиво переспросил император. — По доброй воле? Несмотря на то, что узнала?
— Да, — легко согласилась я и соскользнула со столешницы. — Даю слово хранительницы.
Меня лихорадило.
Снова вернулась страшная боль, которая срывала с губ болезненные стоны. Я стиснула зубы, стараясь не перейти на крик. В таком случае, в комнату немедленно ворвется Аглая, и, увидев госпожу в столь плачевном состоянии, сообщит императору.
Дворец спал. Утомленный подготовкой к празднику солнцестояния, украшенный и отмытый до блеска. Сегодня он ожидал прибытия гостей.
Я умирала. Настал тот час, которого я так боялась. Остатки магической силы покидали мое тело, позволяя старым травмам проявиться в полной мере.
Слезы катились по лицу, но я не вытирала их. Я старалась даже дышать через раз, так как каждое движение отдавалось страшной болью.
Все, что мне оставалось — смотреть перед собой, на интерьер ставшей уже родной комнаты. Невероятным усилием я повернула голову и нашла взглядом огромное окно.
Небо уже окрашивалось в светлые тона. Империя просыпалась после короткой ночи.
Это был мой последний рассвет.
Краем глаза я заметила, как в комнате начали сгущаться тени.
Сердце пропустило удар.
Прямо передо мной начала клубиться дымчатая тьма, которая, меньше чем через минуту сформировалась в тонкую, гибкую фигуру.
Я обреченно поприветствовала гостью.
— Здравствуй, Смерть.
— Давно не виделись, девочка, — ярко-алые губы растянулись в улыбке. Дымчато-черные глаза блеснули на бледном лице. — На третий раз я тебя точно заберу. Готова?
— А у меня есть выбор? — хмыкнула я, с удовольствием отмечая, как постепенно отступает боль. Мысли больше не путались, а страх исчез. Должно быть, наступила та самая стадия просветления, которую проходит каждый безнадежно больной перед смертью.