— Добрый вечер, Михаил.
Увидев корфа, паренек вытянулся по струнке. Я отложил ручку и поднялся в знак приветствия.
Даже не удостоив сотрудника взглядом, Корф кивнул на выход:
— Оставьте нас наедине с его сиятельством.
— Конечно, ваше превосходительство…
Юный отделенец ретировался, а Корф, закрыв дверь, уставился на меня тяжелым взглядом.
— Михаил, ты в своем уме? — гневно начал он. — Какого лешего ваше сиятельство забыли в той библиотеке?
Я пропустил непочтительность мимо ушей. В конце концов, после всего, что мы видели вместе, было уже поздновато для формальностей.
— Она ближайшая к особняку Матильды. Я читать.
— Не лгите, юноша.
— Я и не лгу. Ходил в библиотеку читать. Там встретился с Андрюшиным. Случайно, богом клянусь. Мы немного разговорились — все же он известный журналист…
Я старался говорить так, чтобы он не смог подкопаться ни к одному слову. И не лгал — просто недоговаривал.
— Не знал, что ты интересуешься криминальной хроникой.
— Заинтересовался после того, что случилось на похоронах, — огрызнулся я.
И тоже не солгал.
Корф буравил меня тяжелым взглядом. Я почувствовал легкое прикосновение к своему разуму — в голове мерзко зазудело, словно муравьи ползали по стенкам черепа. Про себя я повторял только то, что изложил вслух. Без деталей, без подробностей…
К моему удивлению, Корф не стал лезть глубже.
— Давай начистоту, — он опустился на стул и сложил ладони домиком. — Мне передали, что тебя забрали за применение боевой Благодати. Фербер сказал, ты швырялся “Колобками”.
— Да, так и было.
— Михаил, какого черта? Ты понимаешь, что если об этом случае просочится наружу, тебе будет закрыта дорога в Аудиториум? Это грубейшее нарушение закона. У тебя нет дозволения применять боевые заклинания в городе. И такими темпами еще долго не появится.
— А вам зачем понадобился Андрюшин? — перебил я. — Он что, преступник? Вы же схватили его как какого-то террориста. Ночью, напали, сунули в машину… Я уже шел домой, когда услышал шум. Вернулся, увидел драку… Откуда ж мне было знать, что это были ваши люди? Со стороны это выглядело как нападение. С учетом того, что Андрюшин — журналист, я и решил, что…
— Я понял. Ваша семья начинает меня раздражать. Сперва твои старшие родичи учудили, теперь ты нарываешься. Помни, что я оставил твою семью в покое потому, что мне нужна твоя помощь. Но сейчас вместо того, чтобы готовиться к испытаниям, ты явно решил сыграть в сыщика, — Пистолетыч уставился на меня в упор. — Иначе как объяснить то, что сперва ты ищешь связь между инцидентами, а после встречаешься с журналистом, который тоже копает в этом направлении?