- Максюш, только не говори мне, что все это глупости. Я тут на тебя гадала, и получается, что идет тебе навстречу женщина твоей жизни. Ну, не идет, а появилась... Не знаю, как сказать.
- Родилась что ли? Так это мне сколько ждать-то придется, пока она вырастет!
- Не болтай глупостей. Может, полюбила, а может, скоро полюбит. Не прозевай ее, Максюша.
В груди у меня что-то болезненно сжалось, и я внутренним зрением четко увидел, как навстречу мне идет Ника, а я с огромным букетом жду ее. И так это было реалистично, что мне показалось, я даже успел рассмотреть на ее лебединой шейке кулон... И в тот момент я осознал, что она действительно женщина моей жизни, что нельзя сидеть и чего-то выжидать. Хорошо помню, что я тогда подумал: «Господи! Да все просто! Нужно срочно объясниться с ней, сказать, что напрасно она меня подозревает в корысти... И сделать ей предложение... И все тут!»
Происки Сереги потускнели, потеряли свою значимость и подлость, и я его простил. Мне стало безумно жалко заблудшую, запутавшуюся Наташку, которой все равно придется проиграть эту битву за мужчину. Помочь я ей ничем не мог, да и, в конце концов, она не спрашивала моего совета, когда закрутила роман с Игорьком, так почему я сейчас должен придумывать для нее какой-то выход? Мне сейчас надо думать о себе, о своей ситуации. Приглашение в кино выпало у меня из памяти напрочь.
Добив тезисы в первой половине дня, я отписался в библиотеку, а сам отправился поближе к Никиному дому, чтобы застать врасплох, не дать ей время думать, сомневаться. Мне надо было выждать время до четырех, когда, по моим подсчетам, она должна была вернуться из института. Посему я зашел в кафешку перекусить.
Время ползло медленно, а ел я почему-то быстро, несмотря на душевные волнения. В три часа я вышел из кафе, пытаясь придумать, на что убить целый час. И тут меня осенило: ничего страшного не произойдет, если позвонить сейчас. Что я, собственно, теряю и чем рискую? Если она еще не пришла, то тогда пошатаюсь, подожду, а, может быть, сумею перехватить ее прямо у дома. А если мне скажут, что она будет, допустим, только вечером, тогда чего зря шататься... А вдруг она уже дома... Тут в горле у меня пересохло, и я понял, что к разговору не готов, и даже не знаю, с чего его начинать. Обругав себя последними словами, я решил, что главное – увидеть ее. Скажу, что мне надо срочно с ней переговорить, и попрошу выйти ненадолго. А там выпалю все, как есть, как получится.
Я набрал номер и довольно долго слушал длинные гудки, а потом трубку сняла женщина. По ее «Алло, я слушаю», я почему-то сразу же понял, что она пьет, и что, вероятно, сейчас тоже находится в хорошем подпитии.