- Ну, там, на туалетный столик – флакончики разные, кремы, в оранжерею – какие-нибудь поделки... Долго объяснять. Просто дай мне денег и не вникай. Обещаю: эффект будет.
- Кся, у меня нет такой свободной суммы на руках. Могу пока выделить тысяч... тысяч десять, не больше.
- Давай десять. Хоть что-то.
В День Поборов наш комбинатик как вымер. Товар вывезли, следы бурной деятельности на всякий случай подчистили, а рабочих с обеда отпустили. Осталась только Царская артель и наша троица.
Вялый Федя, опухший и небритый, тем не менее, бегло окинул взглядом двор, заглянул в цех и только после этого зашел ко мне. Получив конверт, он сунул его в барсетку и поинтересовался:
- А где Ксения?
- Да вроде с утра тут была, - ответил я.
- Уехал Ксения, - сказал Рахим-ака, утрируя свой акцент. – Сказал, в солярий. Сказал, сегодня уже не вернется.
Федя ухмыльнулся.
- Ну-ну... Работнички...
- Сами нам навязали, - огрызнулся я. – Чего вам еще? Мы ей платим...
- Босс считает, что маловато платите. Но это вы уж сами с ним разбирайтесь.
Федя отбыл, а на душе у нас стало погано. Я сгонял за выпивкой и закуской, раз уж на сегодня работа закончилась, и мы засели мозговать. Дела разворачивались по-настоящему, и мы понимали, что такое в тайне долго не продержишь. Надо было что-то придумывать, но ничего путного на ум не приходило. Все хитрые многоходовки так или иначе приводили к очередной крыше, а хрен на хрен менять, как известно, только время терять. Во всяком случае, у нас был еще месяц, и мы надеялись, что за это время либо кого-нибудь что-нибудь осенит, либо события подскажут, как жить дальше.
Между тем Кся своими силами сделала подобие портфолио наших изделий и с его помощью надыбала еще одно место, где можно было открыть филиальчик. Я повысил ей зарплату, и, видимо, из-за этого мы продержались относительно спокойно еще два месяца. А потом случилось страшное.
В тот день мы развезли товар, отпустили рабочих пораньше, а сами втроем засели думать. Торговля шла бойко, и появилась возможность раздать людям небольшие премии. Но главным вопросом по-прежнему оставалась судьба нашего общего детища. Мы выпили по одной, закусили, выпили по второй, и Сеня сказал:
- Ладно, сиди не сиди, а начинать все-таки придется. Так что мы будем делать? Каков у нас расклад?
- Расклад таков: сидим мы на пороховой бочке, которая в любую минуту может взорваться. Как только Маршал узнает, что мы пошли в гору, нам несдобровать, - начал я.
- Макс, а откуда он может узнать? – перебил меня Сеня.
- Так ведь мир тесен, да еще к тому же и не без добрых людей. Та же Кся, к примеру, может проговориться.