Неожиданно! Проницательность Анюты зашкаливала, именно это я и собирался сделать. В конце концов, постельный режим можно дома соблюдать. Между тем Алена забрала телефон, и придвинула мне тарелку с манной кашей.
— Ваша диета.
Можно долго спорить, какая манная каша лучше: густая или жидкая. Но если она комками, разговаривать тут не о чем. Подавив отвращение, я произнес проникновенным голосом:
— Алена, вы с Аней который раз ты меня выручаете. Спасибо большое!
— Ерунда, — отмахнулась она вилкой, продолжая жевать вслух. — Я к маме на Новый год приехала, делать особо нечего. Зато вас повидала заодно. И потом, Анька когда просит, отказать трудно. Умеет она задабривать вкусными взятками.
— А что ты ешь?
— Оливье.
— Хм… — я вытянул шею. — Обычная штука. Ты еще не наелась салатов с майонезом?
— Именно это — мировой закусон, — вилка неутомимо скребла по дну глубокой тарелки. — Офигительно! В кремлевском буфете его готовят по старинному рецепту, с настоящим соусом провансаль.
Мне оставалось лишь сокрушенно покачать головой. Опять Анюта принялась за свое. Вслух осуждать хулиганку не стал, воздержался. Прежде чем дразнить тигрицу, следует сначала здоровье излечить — на одной ноге далеко не убежишь.
— Мировой закусон, говоришь? Ну-ка, ну-ка, расскажи.
— Все то же самое, что обычно кладут. Только вместо вареной колбасы здесь была буженина, раковые шейки и телячий язык. Классной фишкой мне показались ломтики жареных рябчиков, что выложили сверху. Креативное решение!
Да уж… Необычного вокруг полно, только успевай подмечать. К примеру взять шотландских горцев. Они всю жизнь пьют свой прокопченный виски и не болеют инфарктами. Загадочные люди в необычной одежде. Какую тайну они скрывают под килтом?
—… А сверху этот салат посыпали черной икрой. И вкус получился более пикантный, чем у обычного оливье, — закончила Алена свой доклад.
Она сыто икнула и снова расцвела ослепительной улыбкой. И я не удержался это отметить:
— Солнце мое… Если скажу, что ты чертовски хороша, то выйдет бледно и пошло.
— Да? — она заинтересованно наклонила голову. — А как не бледно?
Я приосанился, чтобы соответствовать поэту, читающего стихи в позе полета:
— Ты сладкий миг, распарывающий в клочья вечность. Небесный ангел во плоти. Сказочная фея и пери моих снов. Такое нельзя понять, пока не увидишь, даже потрогать страшно.
Алена украсилась польщенной улыбкой:
— Ах, Антон Михалыч, вы только обещаете. Делать когда будете?
— Ладно тебе, — я тут же дал задний ход. — Это так, комплимент красивой девушке. Правду в глаза говорить несложно.