Твою ж мать.
Я сглатываю нервное возбуждение, изо всех сил стараясь взять себя в руки, чтобы не выдать голосом свое состояние.
– Да. Я сейчас немного занят. Поговорим позже?
Он смеется.
– Извини, что помешал.
Глаза Элизы, в панике распахнутые, прикованы ко мне.
– О боже! – шепчет она и тут же прикрывает рот ладонью.
– Тсс. Все в порядке. – Встретившись с ней взглядом, я приглаживаю рукой ее волосы. Надеюсь, голос у меня более уверенный, чем мне кажется, потому что нельзя не признать – мы попали. Я все еще чувствую на языке вкус Элизы, а ее брат стоит по ту сторону двери. Незапертой двери в мою спальню.
– Хочешь продолжить? – спрашиваю я. – Я могу запереть дверь.
Она качает головой.
– Как мне отсюда выбраться? – шепчет она.
Я прижимаюсь губами к ее губам.
– Все будет нормально.
Как-нибудь.
Я, мать его, надеюсь на это.
С нечеловеческим усилием я оставляю Элизу на постели и встаю. Мне нужно как-то остыть, спрятать пенис под резинку трусов, потому что после всего испытанного только что моя эрекция вряд ли спадет сама по себе.
Твою ж мать, я не уверен, что она вообще когда-нибудь спадет.
То, что Элиза следит взглядом за каждым моим движением, не помогает делу. В ее взгляде все еще читается желание, которое трудно игнорировать.
– Оставайся здесь, – шепчу я.
Она мотает головой, глаза все еще распахнуты в тревоге.
Я целую ее в лоб.
– Со мной все будет в порядке. Запри за мной дверь, если хочешь.
В глазах ее мелькает понимание. Я изо всех сил постараюсь избавиться от Оуэна, но если он пьян, то не уверен, как все обернется.
Я натягиваю футболку, взятую из шкафа, тогда как Элиза быстро надевает трусики и платье. На самом деле я в бешенстве, что так и не снял с нее лифчик, но мне казалось, будто у нас впереди целая ночь. Поклявшись исправить это в следующий раз, я проглатываю свой гнев, выхожу из комнаты и иду в гостиную.
Оуэн сидит на диване с пультом в руке, на экране телевизора мелькает какая-то спортивная передача.
– Привет, чувак.
Его голова поворачивается ко мне.
– Привет. – Затем его брови взлетают. – Ты что, трахался?
Заставляю себя рассмеяться, но на самом деле тянет блевать. Там, мать вашу, его младшая сестра. Я все еще помню, как она выкрикивала мое имя, когда кончала. Я – засранец высшего класса.
Живот сводит судорогой, когда я сажусь на диван рядом с другом. Оуэн все говорит что-то, но, черт возьми, я не слышу ни слова. Кровь стучит в висках, а внутренности разъедает вина.
– У тебя там есть кто-то? – наконец спрашивает он, растерянно поворачиваясь ко мне.
– Нет. – Я отвечаю слишком быстро, и уверен – у него есть подозрения.