Элиза смеется, тогда как я свешиваю руку за край кровати в поисках брюк, пока не нахожу презервативы, которые захватил с собой.
Я отрываю один из связки и вскрываю упаковку. Я взял с собой только два, чтоб не поддаться искушению настоять на большем и окончательно утомить ее. Возвращаюсь к прежней нашей позиции, так что мы опять лежим рядом, лицом друг к другу. Это потрясающе интимно, и меня накрывает легкое волнение. Не счесть, сколько раз у меня был секс с разными женщинами, но я не могу отрицать, что в этот раз все иначе.
Ее красивые глаза прикованы ко мне, пока я натягиваю презерватив на член, слегка поморщившись от того, как плотно он сел. Я, мать его, ненавижу презервативы, но что поделать?
Она прекрасна. И так соблазнительна. А еще – чиста и неопытна. Я знаю, что не должен спешить, а должен сделать так, чтобы ей было приятно. Последнее, чего я хочу, – сделать ей больно. Глубоко вдыхаю и заставляю себя замедлиться.
Обычно секс для меня – быстрое и не требующее интеллектуального вовлечения занятие. Примитивная разрядка. Нечто, что мало удовлетворяет в эмоциональном плане. Но с Элизой? Все, что я знаю о сексе, вылетает в окно.
Я встречаюсь с ней взглядом и касаюсь ее щеки кончиками пальцев, чтобы убедиться, что она в порядке.
– Привет, – бормочу я.
Она заметно сглатывает.
– Привет. – Элиза немного задыхается, и я вижу, что она нервничает.
– Ты в порядке?
Кивок.
– Я в порядке. Кажется, я просто немного боюсь, не будет ли больно.
В этот момент я осознаю, что у нее, вероятно, не было секса ни с кем с тех пор, как мы были вместе. Я ни разу над этим не задумался. А ведь прошло уже несколько месяцев. Даже при том, что мне была ненавистна сама мысль об этом, я смирился с фактом, что она, скорее всего, спала с тем парнем, с которым встречалась.
И хотя мне хочется врезать себе за этот вопрос, он срывается с губ раньше, чем я успеваю сдержаться.
– Я что, единственный мужчина, с которым ты была?
Она жует нижнюю губу, оттягивая с ответом.
– Ммм?
– Элиза.
– Да.
Твою мать. Это тайное знание что-то переворачивает во мне.
– Это… это ничего? – спрашивает она тихо.
О господи. Я просто поражаюсь этой девушке. Знать, что я – единственный мужчина, с которым она была? Знать, что только мне будет позволено растянуть ее? Знать, что она будет такая тугая и я едва смогу вздохнуть? О, да. Это больше, чем «ничего». Это, мать его, потрясающе.
Но вместо этого я понимаю, что мой стояк опадает.
– Я просто не хочу сделать тебе больно, – слышу я собственный голос. И это истинная правда.
Она сглатывает.
– Не сделаешь. Я хочу тебя. Очень. – Она поднимает ногу и кладет мне на бедро.