— Да, бвана, — ответил Мимп (он всегда называл меня бвана), — Скоро доберемся до водопоя.
Я не спросил у него, откуда он это узнал. Андромедяне хорошо разбираются в географии. Во многих отношениях они почти так же хороши, как и земляне.
— Хорошо, — ответил я. Это было коротко, по делу и показывало, кто тут главный.
Мы двинулись дальше, загорелый дуэт, отбрасывающий длинные бронзовые тени на раскаленный песок К'ниик-К'наака. Наш путь отмечался тонким шлейфом испарений йекквида. Близился закат, когда мы заметили розовый блеск тех тошнотворных помоев, которые на Полярисе III принято считать водой. Я стоял и смотрел на закат, пока Мимп разгрузил все наше снаряжение и начал разбивать лагерь. Когда последние лучи исчезли в небе, я повернулся и вошел в псевдо-бревенчатую хижину, которую надул Мимп. Конечно, это тяжеловато для его легких, но я не захотел обременять его лишним весом ручного насоса. Я хоть и суровый человек, но справедливый.
Он поставил мои тапочки рядом с креслом у огня, а на маленьком дорожном поставце тикового дерева меня ждал прохладный мятный джулеп. Мимп возился на кухне, одной рукой взбивая суфле, а другой подбрасывая небольшой салатик.
— Поторопись, — весело пробурчал я, — время — деньги, время — деньги!
Немного дружеского подтрунивания полезно для отношений, это демонстрирует Мимпу, что я терпимо отношусь к тому, что он делит со мной одно помещение, но на самом деле не выставляет меня ровней ему, если вы понимаете, что я имею в виду.
— Я тороплюсь, сахиб, — сказал Мимп (он всегда называл меня сахиб), — уже скоро.
Он бросился через всю комнату и начал накрывать на стол, выложив мое столовое серебро с перламутровыми ручками.
— Нет, не здесь, — зевнул я, взял свой джулеп и откинулся назад в кресле, — думаю, мне хочется, чтобы стол был ближе к фортепиано, чтобы ты мог играть ноктюрны Шопена, пока я обедаю.
И добавил в качестве запоздалой любезности:
— Ты можешь разогреть свою долю суфле позже, когда я лягу спать.
Лично я терпеть не могу холодное суфле.
— Да, эффенди, — сказал Мимп (он всегда называл меня эффенди). Он быстро передвинул стол к «Стейнвею», поставил готовое суфле и салат, а затем поспешил к фортепиано и начал усердно наигрывать чудесную мелодию. Я сделал глоток джулепа и выплюнул его на ковер.
— Мимп! — яростно взревел я, — Ты сделал этот напиток из воды Поляриса III?
Трусливо сжавшись, он упал к моим ногам, скуля о пощаде. Но я был непреклонен. Вы разрешаете инопланетянину взять один дюйм, а он крадет у вас целый парсек.
— Кнут, — бесстрастно сказал я и протянул руку.