Мой бывший бывший-2 (Шэй) - страница 241
А вот этот персонаж никакого помилования для себя явно не вымолил.
— Тебе так интересна судьба этой твари? — Кайсаров проговаривает это медленно, явно силой себя заставляя успокоиться.
— Не очень, — честно сознаюсь я, мне реально есть о ком побеспокоиться помимо этой совершенно чокнутой на деньгах бабы. Но… Из-за неё моя мать больше половины жизни прожила с чувством собственной вины — что недобереглась, не смогла, всю жизнь старалась чтоб мне доставалось любви и за ту, вторую. Из-за новостей о Лике мама в итоге оказалась в клинике в прединфарктном состоянии. Из-за козней Стеллы Кайсаровой я лишилась Яра на восемь лет, моя дочь лишилась отца, да и эти восемь лет не были для меня сладкими. Боже, да из-за этого же Яр сейчас в больнице, борется за свою жизнь.
Разумеется, я не пойду к этой стерве со счетом, сама понимаю, что мне его никто не оплатит. Цель у моего вопроса другая — очень весомая.
— Я хочу точно знать, что больше от неё мне ничего не угрожает, — я проговариваю вслух только конец этого внутреннего монолога, — ни мне, ни моей семье. Я не хочу шарахаться от каждой тени и просыпаться по ночам, зная, что где-то гуляет свободно жадная дрянь, которая ни перед чем не остановится ради денег и собственной мести. Потому что если она отправится вместе с Ликой на ферму — это совершенно не обнадеживающее для меня будущее.
— Нет, — Кайсаров криво ухмыляется, — с Ликой она точно не поедет, она и так достаточно поглумилась над моей дочерью, смотреть стыдно, что из этого вышло.
— Ну, вы ведь сами это выбрали на роль жены. Вы же видели в ней мать своих детей, должны были представлять, к чему это приведет, — я очень стараюсь, чтоб мой тон не звучал обвиняюще.
В конце концов, мама сама сказала, что после сама решила, что отношения с Кайсаровым — не то, что она хочет от жизни. Но, ой ли… Я тоже восемь лет назад решила, что Ярослава Ветрова и близко в свою жизнь не пущу и никогда в жизни не позволю ему значить для меня хоть сколько. И куда оно привело?
— Я не видел в ней мать моих детей, — Кайсаров болезненно морщится, — в том-то потом и обозначились проблемы, что Стелла никогда не была ориентирована на материнство и семью. Мы по той поре были подельниками, я делал деньги, она — их у меня считала. Вела бухучет, общалась с людьми, помогала… в делах.
Ага, ага, в делах, поняла я, что там за дела были...
— Идея с женитьбой была, пожалуй, самой идиотской, что забрела мне тогда в голову, — продолжает Кайсаров, — но мне казалось — это практично. Семейный подряд и все такое. Тем более — все равно же мы с ней спали тогда, зачем разбрасываться, если можно построить что-то большее? Я никогда не рассчитывал, что буду пылать к женщине страстью, всегда считал себя гораздо выше и умнее этого. Семью — планировал, строго, цинично, чтобы было потом, кому передать то, что сам построю. На том и погорел, видимо. Стелла не собиралась рожать, вообще продвигала идею суррогатной матери, но я тогда озадачился — на кой мне нужна жена, если ребенка мне предлагают купить у другой женщины, и Стелла тогда притухла. А потом… Была та стрелка, с которой я еле уполз. Мать тебе рассказывала?