Хочется, чтоб меня уже наконец разорвало от этой боли, до того она сильная. Я ужасно хочу к нему, поближе, увидеть его хотя бы в щелочку, без сознания, но хоть бы — дышащим! Вот только Влад вчера ясно сказал — пока он не прижмет заказчика Яра и моего похищения — я никуда рыпаться не буду. Вот хоть сдохни от тоски, Викуся, но изволь сидеть и ждать, пока большие дяди разберутся между собой. Даже здесь я в основном для того, чтобы Кайсаров выступал этаким безмолвным щитом. Сложно найти в городе человека более опасного, по крайней мере — Влад так сказал. Господи, как я ненавижу чувствовать себя настолько беспомощной!
— Как же далеко это все зашло, — кулак Кайсарова раздраженно ударяет по столу, — только Стелла об этом нам не сознавалась. Хотя свежие её косяки вроде как уже сданы. Для неё вообще было новостью, что ты снова появилась в поле зрения. Я так понимаю, она переложила ответственность за это на плечи тех, кто её доил.
— Значит, проблема не в ней, — я пожимаю плечами. В принципе, вряд ли бы Влад был уверен в безопасности близости Кайсарова, если бы угроза мне исходила от Стеллы. Нет. Влад ставил на другого врага, и я доверяла его чутью. Хоть мне и было страшно думать о том единственном человеке, которого мы обсуждали по пути сюда. Должны же быть пределы его бесчеловечности. Хоть что-то святое. Хоть родной сын!
— Вижу, ты не очень настроена говорить на эту тему, — хмыкает Кайсаров, замечая мою напряженность, — поговорим о маме?
— Плохая идея, — я отрицательно качаю головой, — мама тоже в больнице. Слегла с сердцем, когда мы с Яром сказали ей, что Лика все-таки жива и носит сейчас твою фамилию.
Я вижу, как напрягаются его глаза при озвучивании этого факта. Что это, игра? Попытка изобразить небезразличие? Но зачем она нужна, право слово?
Что он мне сейчас скажет, что любил её все эти тридцать лет? Только куча важных дел его отвлекали от данного слова, от родительских обязательств?
Или ему действительно неловко за то, что везде в неприятностях моей семьи — отпечатки грязных ног его семейки.
В какой-то момент я хочу встать и уйти — честно, эта беседа изначально мне казалась провальной затеей. Вот только мои глаза цепляются за очень неожиданную деталь, и я замираю, не торопясь претворять свои мысли в жизнь.
Левая ладонь Кайсарова — он не держит её на виду, напротив, опустил на колено, чтобы не выпячивать. Я случайно заметила, только потянувшись вперед за сливочником. И там…
Я ведь говорила, что замуж мама так и не вышла. Но она носила на безымянном пальце скромное колечко — как она говорила, чтобы отпугивать недалеких ухажеров, и никогда его не снимала. Простое такое, украшенное одной только полоской будто бы серебристой пыли. Я всегда была уверена — оно серебряное, и мама его купила незадорого, потому что зачем выбрасывать лишние деньги на отпугиватель для мужиков?