Я вообще не думала, что увижу это кольцо снова. После того, как Кристина пришла ко мне — хвастаться новеньким новоделом, пусть и дорогим, я была уверена — Яр продал мое кольцо, или отдал его брату.
Нет. Не продал. И не отдал.
Приберег для последнего нашего предложения. Чтобы снова подчеркнуть, что мы исправляем сделанную тогда ошибку.
— Итак, Виктория, ты отказывалась выйти за меня замуж уже четырнадцать раз, — ужасно официальный голос Яра заставляет меня сосредоточиться. Ненадолго!
— Конечно, отказывала, я следила, насколько ты держишь слово.
Где-то слева хихикает Светка. Только требовательный взгляд Яра заставляет меня на пару минут принять вид настоящей леди. Пусть Маруська хоть на моей помолвке маму такой увидит, а то растет моя девочка очень быстро, а мама — вечная ехидна.
— И вот я пятнадцатый раз спрашиваю тебя, станешь ли ты моей женой, Виктория? — патетика, официоз, пафос. Ветров, умеешь же, когда захочешь!
Хотя ладно, я знала, что он может практически все.
— А если я откажусь, то ты меня засудишь, о великий и ужасный, гроза всех адвокатов этого города? — Я вскидываю на Яра преисполненные надеждой глаза.
Я потихоньку восстанавливаю квалификацию. Не знаю, зачем оно мне нужно было при полученном после ухода Ника места главы отдела — но хотя бы для себя я этим занималась. А еще мне в итоге было интересно, кто кого уделает в прямой баталии — Я Ветрова или он меня?
Он был опытнее, он был виртуознее, он был в конце концов тем еще мерзавцем — моим любимым мерзавцем, если что.
А я…
А у меня карт-бланш! Пусть только попробует у меня выиграть!
— Если ты мне откажешь сейчас, мы перейдем к следующему пункту плана. И в ЗАГС я тебя отнесу на своем плече, завернутой в ковер, — тем временем Яр сообщает всем гостям плачевную судьбу, что нагонит меня в случае дальнейшей строптивости.
— И с кляпом во рту. Кляп с меня! — суфлерский шепот Козыря, в который раз портит нам всю серьезность ситуации, — с кляпом она в ЗАГСе не откажется!
Светка хихикает еще громче. Изменница. Меня кляпом?!
Я задумчиво опускаю взгляд на свой живот. Большой, кстати живот. Хотя, чего мы хотим? Шестой месяц, двойня — это уже никаким животиком не назовешь.
Один раз меня пронесло мимо этого, на второй раз природная склонность к рождению двойняшек все-таки сыграла свою роль.
— Ладно, не на плече, на руках, — поправляется Яр, приняв мой красноречивый намек. Да, на плече это если и унесешь, то не без членовредительства. А кому оно надо? Правильно, не для того Ветров с меня эти шесть месяцев пылинки сдувал, чтобы так бездарно все испортить.