Ага, сейчас, ну конечно. Размечталась я, конечно…
Ник досадливо понукает лошадь, пуская в ход хлыстик, и она тоже прибавляет ходу, быстро сокращая разрыв. Черт!
Два препятствия. Финишная прямая. Кони идут наравне, но лошадь Ника будто бы по чуть-чуть, но все-таки обгоняет Милорда…
— Папочка, давай, — во весь голос вопит Маруська, сложив ладошки рупором, так что никакого громкоговорителя нам не надо. И вот тут происходит сразу несколько событий.
И Ветров подается вперед, резко прикрикивая на Милорда. И Ник быстро оборачивается к нам, на долю секунду, но… Мне кажется, или он чуть ослабляет натяжение поводий?
Это не все. Последнее событие в этой цепочке событий — самое мозговыносящее.
Вошедший в раж Милорд впивается зубами в шею идущего с ним вровень соперника. Тот шарахается, ступает копытом в грязь только что оставленного позади препятствия, оскальзывается…
Ник кубарем летит на землю. Прямо под копыта!
Я не знаю, каким чудом догадываюсь торопливо зажать Маруське уши. Женская интуиция, больше не на что и кивать. Ничем другим невозможно было предугадать крепчайшее, жгучее и совершенно нецензурное словечко, которое вырывается изо рта Ветрова, и которое слышно и на дальнем конце поля, не то что на наших ближних трибунах.
Я не знаю, как он это делает, вижу только, как резко натягиваются поводья, причем резко — это слабо сказано. Милорд встает на дыбы, опасно меся копытами воздух над головой Ника.
Но потом уходит в сторону. Фух...
Ветров однако как супермен успевает еще и опасно перегнуться вперед и с размаху хлестнуть распахнутой ладонью по морде и лошадь Ника, заставляя и её шарахнуться в сторону подальше от своего оказавшегося вне седла наездника.
Все это я застаю уже на бегу, хотя я бы сказала, что на лету, потому что я все-таки очень тороплюсь успеть к раздаче.
Хочется иррационально наорать на Ветрова, обвинить его во внезапной блажи коня, ну, не знаю, может, есть какая-нибудь команда “Фас” в лошадином эквиваленте. Только…
Чушь все это.
Даже я, которая повесит на Ярослава Ветрова любые прегрешения, и никаких доказательств мне надо, только внятную гипотезу, это понимаю.
До конца круга оставалось не так много. Он еще мог успеть вырвать победу у Ника. Тем более, что он…
— Ник… — я наконец достигаю белого невысокого забора, отделяющего трибуны от скакового поля, и перегибаюсь через них, вглядываясь в этого придурочного спорщика. Живой. Шевелится. Его офигевшую лошадь уже успел оттащить в сторону бдительный конюх кавказской наружности, а сам Ник так и не встал — сидит на притоптанной земле скаковой дорожки и, если судить по выражению его лица, пытается восстановить собственный разлетевшийся на осколки мир. Ну, или он еще просто не оклемался от падения. Ему копытом по голове не прилетело хоть? Вроде, нет на шлеме вмятин. А вдруг на черепе есть?