Ну, я двинул.
Машунька же крепко обнимает меня за шею теплыми ручонками, а я сам поддерживаю её под коленки, чтобы она не очень сползала по спине.
Иго-го, блин!
Но оказывается, ужасно сложно взять и подумать, сказать: “Нет”, на простую просьбу покатать, высказанную семилетней козочкой с твоими глазами. А умильные рожицы она умеет строить отличные.
Ой, не завидую я парням, что попадут под её очарование лет через двенадцать. Не завидую не только потому, что Мария Ярославовна будет вить из них веревки. А потому что я для их отстрела, наверное, заведу дробовик…
— Потрясающе, — насмешливый голос Эда догоняет меня, когда я уже ступаю на вторую ступеньку домика, из которого так кстати исчез Ольшанский, — директор по юридическим вопросом ведущего фармацевтического концерна страны по выходным промышляет частным извозом и возит на своем горбу пассажиров. Яр, а какие расценки? Я тоже хочу воспользоваться твоими услугами.
Я невозмутимо поднимаюсь на третью ступеньку крыльцы, ослабляю хватку, позволяя Машуньке соскользнуть вниз и встать на ноги, опускаю ладонь ей на плечо, а потом разворачиваюсь в сторону, откуда слышал голос Эда.
— Первое — у тебя не хватит денег, Козырь, — я улыбаюсь своей типичной нейтральной улыбкой, как и всегда, когда мои слабости находятся глубоко под ледяным панцирем, — а второе — я посмотрю на тебя года через три, когда подрастет Александр Эдуардович. И сделаю фото на память.
Козырь, отчаянно маскирующийся под бизнесмена на отдыхе, в темных джинсах и светло-серой расстегнутой легкой куртке, ухмыляется и подходит ближе.
Он ждал меня на лавочке у снятого мной коттеджа, укрывшись от моих глаз за моей же тачкой, и если я верно понимаю — то это его машина и пара сопровождающих запаркованы у дальнего углового дома. Кажется, в прайсе он значился самым дорогим.
— Ну, и как дела? — Эд красноречиво задирает бровь. Он умеет задать кучу вопросов одним только этим жестом, и даже объяснить причину увольнения нерадивому сотруднику.
— Прекрасный был выходной, — произношу я с глубоким чувством, — пока работа мне его не испортила.
— Спасибо, что подкинул мне повод, — Эд игнорирует подколку и, улыбаясь самыми уголками губ, выписывает мне беззвучное одобрение.
И пусть я не сделал ровным счетом ничего, кроме как укатил в этот не самый близкий конный клуб, никогда не бывает бесполезно прикинуться, что ты заслужил эту похвалу.
— Пожалуйста, — я заинтересованно щурю глаза, — так зачем ты его вывез из города?
Уточнять, о ком речь, нам с Эдом не надо. Все довольно прозрачно и так.
— Тс-с, — Козырь ухмыляется, уводя взгляд в сторону, — не ори так громко, Ветров. Это не я, а он меня увез. Так он думает.