Нехитрое правило конспирации рекомендовало не называть даже про себя предметы, которые могли бы не понравиться полиции. Вообще-то к подобным советам он относился скептически, но ведь всякое случается. Есть хорошая поговорка: «Если бы знать, где черт прячет свой хвост!» Действительно, если бы знать!.. Например, почему полицейский у церкви Сан Бернардино на площади Пескьера пристально посмотрел на его бочонок. Скорее всего, человеку просто захотелось выпить вина. Но, может быть... Ведь власти Турина уже два года ведут следствие о поджоге церкви Сан Бернардино. Чепуха, конечно, но язык всегда ударяется о больной зуб. А поджог церкви Сан Бернардино был для него больным зубом, хотя сам он к этому поджогу не имел ни малейшего отношения. В том-то и дело, что не имел. А должен был иметь. Должен был охладить горячив головы, не дать совершить глупость. Кто-то сказал, что в подвалах церкви и монастыря военные склады. Толпа ринулась. Впрочем, дело давнее.
Пройдя еще два квартала, он остановился и оглянулся. На улице не было ни души. Тускло светили редкие фонари. Благоразумнее направиться в обход, но бочонок оттягивал руку. Пойдем прямиком через кладбище... Ворота заперты, но сбоку есть калитка... Железная дверца подалась с громким скрежетом. Он замер и прислушался.
На войне он видел немало покойников, покойники ему ничего дурного не сделали. Вот живые — другое дело. Опасения Бернольфо носили вполне земной характер.
Кажется, пока ничего подозрительного. Посыпанная гравием дорожка между двумя рядами могил раздваивалась: одна, пошире, шла направо, другая, узкая, продолжала виться между могилами. Паршивое место, удобное для засады. Впрочем, засада возможна за каждым памятником... Он двинулся по узкой дорожке — самому короткому пути — к противоположной ограде кладбища. В тишине громко хрустел гравий под тяжелыми, донашиваемыми после армии горными ботинками. «Так всех покойников перебудишь!» Попробовал ступать на носки. И тогда услышал сзади торопливые шаги. Догоняли двое или трое. Неподалеку от дорожки белела мраморная фигура ангела — надгробье над могилой. Сунул бочонок ангелу под крыло, вернулся на дорожку и остановился. Те, сзади, тоже остановились. До ограды было совсем близко. Бросился вперед. Из темноты выросла две молчаливых фигуры. «Окружили. Сам виноват. Зря полез на кладбище». Остервенело рванул железный прут решетки. В сильных руках железный прут —сносное оружие.
По ту сторону ограды настороженно вслушивался в шум потасовки оборванный мальчишка лет четырнадцатипятнадцати. Мальчишка оглянулся, соображая, куда бы спрятаться. Шагов на сорок тянулась высокая каменная ограда. Но в ограде зиял пролом. Через пролом видно! трое волокут одного. Один большой, видно сильный, упирается и все зовет товарищей. А где они, товарищи?