— Отдай! — потянулась за футболкой, но он закинул ее на заднее сиденье, прямо на нос розовому медведю.
— Да, пожалуйста.
— Не смешно, — заворчала я и потянулась за тряпкой. Руки от волнения ходили ходуном, и я с трудом соображала, что происходит.
— Я и не смеюсь, — Магницкий перехватил мою руку и потянул к себе. Его горячие губы накрыли мои, и в тот же миг я потеряла последние капли здравого смысла, а остатки моей псевдо-стеснительности растворились как дым.
Сама потянулась к нему, руками зарылась в полосы, потом скользнула по плечам и начала стаскивать с него одежду. Егор, в отличие от меня, недотрогу изображать не стал, сам стянул футболку и тоже отбросил на заднее сиденье.
— Иди сюда, — нажал на рычаг, максимально отодвигая водительское кресло назад. С неожиданной для себя прытью я перескочила через панель, разделяющую сиденья, забралась к нему на руки.
— Крышу от тебя сносит, — произнес, жадным взглядом скользя по моему телу.
Не только у него крышу сносило. Как ненормальная трогала его, целовала везде, где могла дотянуться, дурела от запаха, тепла, прикосновений. Сама не помню, как выбралась из узких леггинсов — неудобно, тесно, но от нетерпения кожа горела.
Магницкий тут же сжал мои бедра, смял ягодицы, шлепнул по одной из них — звонко и обжигающе.
— Тебе говорили, что у тебя шикарная задница.
— А тебе? — нагло вернула вопрос, глядя в горящие глаза.
— Зараза, — беззлобно ухмыльнулся он, и прежде, чем я успела что-то еще сказать, сдвинул в сторону полоску кружевных трусиков и одним движением погрузил в меня два пальца. Между ног предательски хлюпнуло.
— И давно течешь? — спросил, прикусывая кожу на шее.
— Еще с момента прыжков на батуте, — соврала я, потому что правда была уж совсем постыдной. Я не прекращала течь с нашей первой ночи.
— И все это время молчала?
— Мне было интересно, что ты еще придумаешь.
— Я бы много чего мог придумать, — проворчал он и, подняв ручку подлокотника, достал из ниши блестящий квадратик фольги.
— Всегда готов к приключениям? — не смогла удержаться, чтобы не подколоть его.
— С тобой хоть круглые сутки напролет, — он ловко спустил брюки, белье, высвобождая стоящий колом член и раскатал по всей длине резинку, — хватит болтать. Иди сюда.
Приподнял меня за бедра и опустил на себя, заставляя забыть обо всем на свете.
В машине было неудобно. В попу упирался руль, одна коленка терлась о грубую обивку сиденья, вторая стучалась о какой-то выступ на двери. Но это все мелочи, по сравнению с ощущениями, что захлестывали от макушки и до самых пяток, растекались по венам, кипели внизу живота.