Через миг он обратился к гостю, сказав несколько слов на своем родном языке. Я не поняла ни слова, но по заискивающему тону догадалась, что Давид извинялся перед мужчиной и, возможно, обещал уладить возникшую проблему за короткий промежуток времени.
— Иди, Марина, я разберусь.
Администратор отправил официантку прочь коротким кивком и перевел взгляд на меня. У него были небольшие глаза, грязно-коричневого цвета, глубоко запавшие, но блестевшие нехорошим, опасным огнем.
Мужчина медленно очертил взглядом всю мою фигуру. Он нарочно выдерживал молчаливую паузу, не говорил ни слова, только смотрел. Чем дольше он сверли меня взглядом, тем сильнее крепла моя уверенность, что дело не может кончиться хорошо.
— Проверь ее сумочку, — отдал ленивый приказ.
Охранник грубо сдернул сумочку с моего плеча, безжалостно сдавил мои пальцы, стиснувшиеся на верхней части сумочки. Резким, небрежным жестом охранник рванул замок, картинно перевернул сумочку вверх дном и потряс.
На пол полетело все содержимое сумочки, которого было не так уж много. Неаккуратной кучей на пол кабинета администратора клуба приземлились ключи от моего дома, упаковка влажных салфеток с лимонным ароматом, зарядное устройство для старенького телефона, небольшая компактная пудра с зеркальцем и вишневый блеск для губ.
Больше ничего не было.
— Куда подевался мой кошелек с телефоном и документы? — едва слышным, но все же возмущенным голосом произнесла я, осмелившись обернуться на охранника.
В ответ он наградил меня тяжелым, нехорошим взглядом, приказывающим заткнуться в тот же миг и не издавать лишних звуков.
— Вот именно, — грязно ухмыльнулся администратор клуба. — Где же кошелек? В кошельке обычно хранят наличность, банковские карты, которым можно оплатить по счету. У тебя же нет ничего… Ничего нет, верно? — переспросил он у охранника. — Проверь хорошо. Выверни подкладку.
Следуя приказу начальства, охранник не просто вывернул подкладку, но рванул сумочку своими большими, грубыми пальцами и просто разорвал ее надвое, потом сорвал всю подкладку, продемонстрировал пустой, испорченный аксессуар начальнику и небрежно швырнул истерзанный кусок кожзама на пол, присоединив к предметам, уже валяющимся у моих ног.
— Ничего нет.
«Ничего нет!» — мысленным эхом повторила я и медленно осела назад. Моя голова закружилась, ноги стали ватными и тело предательски покачнулось назад от глубокого шока и осознания произошедшего.
Меня ограбили.
Выгребли все имеющиеся деньги, документы и даже старый, видавший виды сенсорный телефон перекочевал в руки бессовестных, неизвестных грабителей. Волей какого-то мошенника, не гнушающегося запустить руку в чужие карманы, я лишилась всего, что было при мне.