— Есть разговор.
— Говори, — сыто улыбнулся Абрамов. Поняв, что Марат имел ввиду разговор наедине, мужчина добавил. — Говори, не стесняйся. Здесь все свои!
— Ну что ж… — негромко произнес Марат. — Есть одно место для строительства. Получить разрешение довольно непросто.
— Знаю-знаю, о каком именно месте идет речь! — прервал Марата Абрамов. — Много лет назад этот пустырь на отшибе никому нафиг был не нужен, планировали строить интернат для детей-инвалидов. Но денег, как известно, в бюджете не на все нужды хватает! — весело рассмеялся мужчина. — Стройка так и не началась, город разросся и теперь тот пустырь, как бельмо на глазу, в довольно привлекательном районе. С юга от него в будущем проложат трассу регионального значения. Пока все только в планах, но я своими глазами видел проект и могу смело сказать, что через лет пять, если с умом распорядиться землей, это место будет приносить золотые яйца! За ними, как известно, многие охотятся… В моих силах кое-что… кхм… подвинуть. Это я знаю. Но я не знаю, почему я должен уступить тебе, Дадашев, а не кому-то другому. Например, тому же Дзагоеву.
При этих словах усмехнулся мужчина в темно-лиловом костюме, со смуглым, жестким лицом и густой, черной клиновидной бородкой.
Девушка Таша тем временем подала новую колоду Абрамову. Он лично сорвал с нее упаковку, ловко перетасовал карты.
— Я подумаю, — вскользь бросил Марату Абрамов.
Он ловко разложил карты на сукне красивым веером, собрал их снова, не прекращая перемешивать.
— Играем. Ставка двести тысяч, — улыбнулся, зачем-то посмотрел в мою сторону, уточнив. — Для начала.
Я думала, что одним раундом дело обойдется. Наивно полагала, что присутствующие сыграют в простого дурака и разойдутся по своим делам. Но за этим столом играли в другие игры, из разряда повыше и посложнее. Я в них точно не разбиралась, лишь наблюдала за игрой со стороны и старалась не привлекать лишнего внимания.
Мне оставалось только удивляться тому, как быстро росли ставки в этой игре.
Марат ставил на кон свои деньги, но мороз по спине бежал у меня. Я и не подозревала, что так быстро можно подняться до миллиона. Откровенно говоря, меня и начальная ставка сильно шокировала.
Игра только набирала обороты, и почему-то мне это не нравилось.
Не нравился дурной азарт в глазах игроков, и холодные, злые взгляды, при проигрыше.
Но больше всего мне не нравился сам Абрамов. Он оставался спокойным, даже веселым, но его пустые, зеленоватые глаза алчно сновали по игрокам в момент наивысшего напряжения. Ему нравилась даже не сама игра, но наблюдение за игроками. Он впивался бусинками глаз в лицо проигравшего или победителя, словно хотел выпить с него все эмоции.