— По словам Уинслоу, перед вами стоит худший из худших артефакторов Поляриса. Уж поверьте, Север, вокруг меня так часто все кипело и взрывалось, что я выучила, как нужно действовать в подобных случаях. Но спасибо за заботу.
Некромант сделал одно быстрое, текучее движение, оказавшись рядом.
— Я не говорил, как меня зовут.
Он выглядел так, словно внезапно поймал меня с поличным и теперь ждал признания. Вот только какого?
Память отчего-то стерла разговор Кельвина и Данте об упрямстве своего брата, вытеснила рассказ Уинслоу и с гадкой улыбкой напомнила об эротических фантазиях с накаченным воином.
Во сне Север умопомрачительно хорошо целовался. И не только целовался. Боги, да он все делал так, что у меня ехала крыша от возбуждения!
— Тесса?.. — как-то очень неуверенно произнес мое имя Север.
Как завороженная, я смотрела в его лицо, не в силах отвести взгляд от серых глаз, темнеющих прямо сейчас. Север задержал дыхание, облизнул нижнюю губу и качнулся вперед.
— Я рассказал Тессе, что она выбрала ваши покои, хозяин.
Я вздрогнула, прогоняя остатки оцепенения, и в панике отступила, кося взглядом на некроманта. За те два года, что я изо всех сил пыталась не вылететь из Староградской магической академии Всеискусств, мне очень хорошо удавалось распознать выражение, которое сейчас появилось на лице Севера. Он мысленно считал до десяти, пытаясь взять себя в руки и не сорваться.
— Спасибо. Уинслоу, — с паузой в один медленный выдох проговорил хозяин этого жуткого замка и без предупреждения подхватил меня на руки.
— Я могу идти сама, — попыталась взбрыкнуть во мне самостоятельная Тесса.
— Сделайте мне приятно, Тесс. Просто доверьтесь.
Сил возражать уже не осталось, поэтому я молча кивнула, капитулируя перед заботой черного мага с двумя серебристыми клинками в незримых ножнах.
Некромант уложил меня в расправленную Уинслоу кровать так, чтобы я оказалась на здоровом боку. Устроил пострадавшую руку на мягкой, точно облако, подушке и щелчком пальцев зашторил окна.
— Спите, Тесса, — мягко приказал Север в наступившем мраке. — Спите.
Где-то краешком сознания я успела уловить запах антисептика и угрожающее позвякивание хирургических инструментов, но спасительная дрема уже накрыла перенервничавшее сознание теплым одеялом.
Пробуждение оказалось внезапным и началось с взволнованного голоса Эдварда:
— Рычай, ты уверен, что он свалил?
— Не дрейфь! — пробасил верзила. — Я следилку на пороге оставил, сделать ноги всегда успеем.
Послышался нестройный хор из скрипа половиц, выразительного чертыханья и шагов подкрадывающихся неприятностей.