Тришка помогал облачаться. Кольчуга. Сверху чешуя. Поножи. Юбка. Сабатоны. Сегодня сшибка, никакая броня лишней не будет. Дедов барбют.
— Может, шлем с забралом оденешь? — спросил барон. — Так, без забрала, опасно.
— К чёрту! — отмахнулся я. — Я даже меч в руки брать не планирую, не то, что копьё. И так сойдёт. Кому суждено быть повешенным, тот не утонет, — выдал ему идиоматическое выражение.
Он хмыкнул с этой идиомы в усы, но согласился.
— Как знаешь.
Подумал. Покачал головой.
— Ричи, мальчик мой. Может, всё же постоишь с нами, на холме? В первом ряду у нас есть кому скакать. Ты у нас голова, каких поискать, а голова не должна среди смертников копьём махать. Нам ещё понадобятся твои светлые мысли.
Я обернулся, остановил совавшего наруч Тришку.
— Дядька Доминик. Как на духу. Думаешь, мне там скакать улыбается, в первом ряду? Думаешь, лихость молодецкую хочу показать?
Да манал я эту лихость! Манал я доблесть! — закричал я. — Вообще манал всю эту войну! Любую войну! Но некому меня заменить, Доминик!
Я трус. Честно говорю, как есть. Становлюсь в строй со всеми, а очко сжимает, коленки трясутся. Вот только если развернусь и убегу — мне смерть. Не может командир и владетель от боя бежать. Вот и стою, и скачу, и бьюсь, как могу. А у самого коленки, словно те маракасы. Да было б кому врага жарить, чтоб не постоять на холме с хорошими людьми? Не могу, дядька Доминик.
Старый барон тяжело вздохнул, подошёл и ободряюще положил руку на плечо.
— Крепись, мой мальчик. А страх… Все боятся. И я боюсь. Но поверь старику, самый суровый страх не за себя. Больше всего мы боимся за кого-то. Особенно если считаем, что он не ты, он может не справиться там, где ты был и точно сдюжишь.
Я обнял старика.
— Спасибо, Доминик. Давай вдарим supostatam, чтобы искры из глаз, а кто выживет, чтоб летели, пердели и радовались?
Были мне мученья горьки как сода;
Ими я тебе заплатил долги,
И хочу увидеть в теченье года,
Как от злобы сдохнут мои враги.
И хочу увидеть в теченье года,
Как от злобы сдохнут мои враги.
* * *
— Давай. Начинается. — Ковильяна подтолкнул меня вперёд.
М-да, тысяча конных латников это… Блять, это охуеть как много! Грёбанный Авилла! Убью, 3,14дора! Где бы он ни был! Никаких переговоров! Никакого прощения! Если выживу.
Очко привычно сжалось. Впереди наяривали наши конные лучники, не давая противнику организоваться. Но Сальвадор был упрямым дедулей, и, несмотря на потери в мелких стычках, вёл и вёл основной отряд в нашу сторону. С холма было видно не всё, но и отсюда уже заметно, как выезжают и начинают строиться его копейщики. У, катафракты грёбанные, кони тоже в броне! Но есть одно «но», кони это всё равно животные. А животные просто от природы боятся огня. Даже домашние. Если бить по глазам, то пофигу, насколько толстая броня на нагрудниках коняшек. Вот только радиус факела сильно сужается, увеличивается требуемая точность… И Рома летит в Бездну со своими способностями, так как он всего лишь человек, пусть и сильный маг. Меня аж передёрнуло от увиденного. Конечно, катафрактарии у Авиллы исчисляются десятками, их мало. Попробуй профинансируй такую гору железа, особенно если ты — пограничный бедный граф! Но они все в первой линии, как и я.