Вначале задумался о лечебных процедурах, которые необходимо было применить. Хотел даже от избытка чувств ее средством Пламенного подлечить. Но голос разума остановил. Чистая? Значит, химию воспримет нормально. Ее любовница весь этот бедлам устроила. Вывозите сами. Суки!
Пока пострадавшие приходили в себя, кристалл с Мэна затолкал в хранилище. Рядом с телом длинноволосого проявилось еще два арта — их в подсумок. Дальше, сдергивал с сестры с членом все, включая доспехи. Для их снятия потребовался малый кристалл. На такое не жалко! Без брони юнец, а, точнее, подлец и шакал, оказался еще худее. Цыплячья тонкая шея с огромным кадыком — не успел вырезать, такие же тонкие скелетонские ручки и ножки, узкая впалая грудь. Мэн! Хоть Конаном представься, тебе это брутальности не добавило бы… Нет там герл или транс назваться… Но это от злости. И неудивительно, у меня у самого за плечами за три дня кладбище, но всему есть предел. Троих беззащитных человек походя вот эта сопля зарезала, как кур. Да и тех, чтобы употреблять в пищу убивали, а не просто из любви к искусству.
И злоба внутри, лютая злоба. Лишил я клан перспективного члена.
Ну, ничего, ты сейчас сгодишься!
А потом и еще одну мадам в объятия Холода отправлю.
Быстро все трофеи забросил в палатку. Вернулся и… и обомлел. Ирия, которая уже немного пришла в себя, в отличие от Никодима, вместо занятия чем-то полезным, сидела на земле, баюкала Амину и повторяла:
— Все хорошо, моя девочка, все хорошо… Не бойся, я с тобой…
Из обрубков ног раненой кровь уже не хлестала. Уже ее вылечила? Или тоже автоматическая аптечка у твари сработала?
Если кто-то бы сказал, что я изумился, он бы погрешил против истины. Ибо это был шок. Тебя хотели убить страшным способом и готовы были это сделать, а ты… Сплюнул. Но меня это вряд ли остановит.
Как там ведьмы верещали? Кара? Она самая.
Да, что это сучка тут творит?! «Милая», «хорошая», «родная», «красотулечка ты моя»?!
В это время приковылял наставник, взгляд которого плыл, он явно до конца не понимал, где он и что происходило вокруг. Все же Федины зелья лучше, пусть и действуют жестче. Или дело в полученных ранениях?
Я за ногу подтащил кадета или стажера прямо к Ирии:
— Прости… Прости… Прости, меня пожалуйста, ну прости! — ныла Амина смотря огромными глазищами на подружку.
— Тихо, тихо, моя хорошая. Все теперь будет хорошо! — ворковала та.
— Это вряд ли! — жестко и четко произнес я, проговаривая каждое слово, выплевывая их.
С ненавистью посмотрел на обеих. И неожиданно проснулась веселая злость. Не обратил внимания, только сейчас понял: я ведь ничего не ощутил по отношению к сестре Вьюге даже, когда увидел ее приколотой к столбу. Только сочувствие, обычное человеческое желание освободить, помочь. И никаких взоров горящих, екающих сердец. Как и полагал, но до последнего не хотел сам себе верить, все дело в волшебных пузырьках. Феромонах, или специальных характеристиках, которые перестали на меня действовать. Так?