Он ухмыльнулся.
— А мне думалось, что из нас двоих именно я ищу славы.
— Мне не нужна слава, — горько усмехаюсь. — И даже похвала.
Ветер опять меняет направление, посылая дым в нашу сторону. В этот момент он похож на одно из украденных мною воспоминаний, окутанный серой дымкой, одновременно такой близкий и такой далёкий.
— Тогда чего ты хочешь? — спрашивает он.
Моё сердце болезненно сжимается, потому что нет простого ответа. Уж кто-кто, а он должен это понимать. Но откуда ему знать, если даже в те моменты, когда я уверена в ответе, появляется новое желание, сильнее предыдущего? Я останавливаюсь на самом простом и честном ответе, который у меня есть.
— Прощения. Хочу, чтобы шепчущие знали, что я не предательница. А единственный способ это доказать — посадить как можно больше мориа на следующий корабль в Лузо.
— Никто не считает тебя предательницей, — говорит Дез, отмахиваясь от моих переживаний лёгким движением руки. Эта отмашка ранит, хотя я знаю, что он искренне верит в сказанное. — Мой отец доверяет тебе. Я доверяю тебе. И пока отряд Рысь находится в моём подчинении, лишь это имеет значение.
— Не тяжело жить с таким самомнением, Дез?
— Справляюсь.
Я бы до сих пор убирала мусор, если бы Дез не попросил отца и других старейшин обучить меня мастерству разведчиков. Моя способность полезна в операциях по спасению мориа, застрявших в Пуэрто-Леонесе, но никто из нашего вида не хочет иметь в своём отряде вора воспоминаний. И хотя мориа проигрывали войну десятилетиями, главными виновными в поражении были именно робари. Нельзя доверять робари. Нельзя доверять мне.
Дез верит мне, несмотря на всё, что я натворила. Я бы доверила ему свою жизнь — уже доверяла не раз и доверю снова. Но Дезу всё даётся легко. Среди шепчущих он самый умный и отважный. А также самый безрассудный, но к этому все давно привыкли, ведь это и делает Деза самим собой. В моём же случае, какую бы смелость или сообразительность я не проявила, всё равно остаюсь для всех той девчонкой, что унесла тысячи жизней.
Я никогда не перестану пытаться доказать им, что представляю из себя нечто большее. И такие бедствия, как с Эсмеральдас, расшатывают ту слабую надежду, что я всё ещё лелею.
— Мы идём вместе. Я буду в порядке.
Он издаёт низкий стон и отворачивается. Я борюсь с желанием коснуться его руки. Мы оба знаем, что он не прогонит меня. Не сможет. Дез проводит пальцами по волосам и развязывает узел шарфа на шее. Его тёмные брови сходятся вместе, но через мгновение он выдыхает.
— Иногда, Рен, я задаюсь вопросом, кто из нас персуари, ты или я. Мы встретимся в Рысьем лесу или…