* * *
Через десять минут по всем каналам TV, радио и интернет-ресурсов передавали сенсационную новость: знаменитый актер и певец Андрей Дашков спас от неминуемой смерти юношу, пострадавшего от урагана, доставив его на руках прямо в операционную.
– Так, доча, слушай сюда. Главное сейчас, что он жив, да?
– Да,.. конечно, папа… он жив, он жив… – повторяла Стеша. Она явно была в нервном шоке.
– Про Андора никто не должен знать, слышишь? – Андрей протянул ей фляжку с виски, всегда имеющуюся в его походной аптечке. – Никто, – повторил он, – маме я сам все расскажу. Ну, ты как, малыш, в порядке?
Она кивнула. Если б заговорила, не сдержала бы рыданий. А папе еще машину вести через весь этот ужас.
– Тогда поехали.
За время пути о геройском поступке Дашкова говорили по авто-радио раз десять, при этом назывался и Центр нейрохирургии, куда принес умирающего отважный супергерой. Туда, в первую очередь, и направились отец и дочь. К тому же, надо было доставить в больницу мужчину и девочку, которые от шока сразу заснули на заднем сиденье, так что услышать про подвиги Дашкова, который в то же самое время сидел за рулем впереди них, они, к счастью, не успели.
* * *
Через три часа Алекс очнулся в послеоперационной палате. Над ним склонились двое. Третий стоял у окна. Это был Дашков.
Один из двух, врач-анестезиолог, удовлетворенно сказал другому:
– Зрачок хороший. Все в порядке, ставьте капельницу. Физраствор, глюкоза… ну, сами знаете.
Больной шевельнул губами.
– Что, дружок? – улыбнулся доктор. – Ты у нас просто в рубашке родился! Как будто тебя кто по кусочкам собрал, как пазлы, нам особо и напрягаться не пришлось. Все будет хорошо, отдыхай.
Но Алекс явно что-то пытался сказать. Доктор жестом подозвал Дашкова, тот склонился над юношей и, приблизив ухо к самым его губам, услышал:
– …маму найдите… Питер… гостиница «Астория»… ее зовут Фиби… Фиби Лорэтти…
Андрей побледнел, закашлялся и быстро вышел из палаты.
Профессор Чандра стоял над своим чадом со шприцем. По щекам старика текли слезы, но он, не обращая на это внимания, вводил сыворотку в вену корчившегося и рычавшего от боли Андора. При этом он, как всегда в стрессовых ситуациях, говорил в режиме нон-стоп:
– Ну, за что мне такое наказанье на старости лет! И я должен собственными руками пытать своего ребенка!! Ну ты хоть понимал, что делаешь, когда всю силу на него истратил!? Ты же был на грани, вы оба могли погибнуть!! Ну потерпи, малыш, нельзя быстрей вводить, пойми… эта хренотень должна всасываться постепенно… ты покричи, покричи, оно как-то полегче, когда кричишь… ну, или ругай меня последними словами… вот я однажды смотрел с Алексом и его матерью – ну, через межпространство, конечно – русский фильм… как же его… про Вторую мировую войну… а! «Они сражались за родину». Так там из одного мужика хирург осколки на живячка выковыривал, штук сорок, наверное. Как он матерился! Не переставая, поливал доктора отборной руганью, пока тот его спасал… А в другом фильме, помню, раненому сначала стакан водки дали, потом велели ремень в зубах зажать… Может, тебе ремень в зубы, или водки?..