— Заключение красного пакта свершилось. — Возвестил голос великого жреца.
Можно было сказать, что и сам он возвращался из далёкой страны ужасных видений.
— Мы — братья, и смерть бессильна против нашей цепи. — Он подошёл к кругу, сопровождаемый своими помощниками. И тогда с изумлением мы увидели наши руки, наши трясущиеся руки, находившиеся перед нашими глазами: с левых запястий стекали тоненькие струйки крови.
Порезал ли нас кто-то во время нашего транса или дело было в другом? Было ли это жутким ответом вызванного духа? Следовало ли нам верить в его действительное присутствие или нами воспользовались как игрушками в ходе большой инсценировки?
Но никакие разумные доводы в мире не могли противостоять страху, леденящей уверенности, появившейся из-за пределов реальности.
Вторник, 5 апреля
Мы вновь пришли повидаться с Ренато Д., ибо он мог знать ответы на наши вопросы. В тот день его не было дома. Его дворецкий, который управлял моторной лодкой Ренато Д., ввёл нас в гостиную и молча указал на лежащую в углу стопку книг.
— Когда должен вернуться сеньор Ренато?
Дворецкий пожал плечами:
— Через час, может быть, через два. Если вы хотите дождаться его, можете посидеть здесь. Это — единственная комната, специально предназначенная для гостей.
Намёк я понял. Мы не должны были никуда уходить отсюда и, тем более, бродить по пустому дворцу в отсутствие хозяина.
Прошло уже более получаса. Мы были одни. У меня было впечатление, что нас оставили с каким-то непонятным умыслом. Может быть, ещё одно испытание? Я решил воспользоваться этим, чтобы посетить незнакомую мне часть дома, хотя это могло бы и не понравиться нашему хозяину. Ведь Ренато Д. мог в любой момент появиться во время наших изысканий.
В ночь ритуала я заметил маленькую дверь при входе в коридор. Моё внимание привлекло то, что по обеим сторонам двери были расположены курильницы. Струйки благовонного дыма наводили на мысль о двух оккультных стражах, стерегущих запретный порог.
Дверь не была заперта на ключ. Стоило её толкнуть, и она отворилась, впустив нас в помещение, куда с трудом проникал дневной свет. Побеленные известью стены были голые и гладкие, словно в гробнице… И тут я с ошеломлением увидел, что в этом зале находилось не что иное, как два гроба, поставленных на пол вплотную один к другому, а в глубине стоял медный сосуд с потухшими углями. Я подошёл поближе, испытывая одновременно почтение и тоску, словно при встрече со своею собственной смертью.
Затем, словно во сне, я приподнял крышку одного из гробов. То, что я увидел, по жути своей превосходило все зловещие атрибуты этого дома: в гробу лежал ребёнок… девочка в длинной белой рубашке, перепачканной кровью.