Вечером, когда пришел папа, в доме царили мир и покой, а «следы преступления» были скрыты. Ребенок веселый и чистенький, собачка радостная и ласковая. Правда, скатерти на столе не оказалось. Все же мама рассказала папе, какой «подарок» я ей сделала. Измазанную мной белую скатерть отнесли в красильную мастерскую, там скатерть покрасили в бордовый цвет, и она долго еще служила нам. А Маркиз оставался моим любимым и верным другом детства до самой войны. Потом он куда-то исчез. Должно быть, погиб — или просто убежал, хотя это маловероятно. Я долго ждала, что Маркиз наконец вернется ко мне. Но он так и не вернулся.
У моего папы был отпуск в июне. Мы поехали к бабушке Лине в Киргизию, в город Токмак, где жила их большая семья. Отправились поездом. Мне все было очень интересно — я впервые ехала на поезде. Там было много отпускников, все с семьями. В вагоне было много детей. Собирались в коридоре, кто-нибудь из старших организовывал игры, так что ни проводникам, ни взрослым спокойно пройти было невозможно, мы носились по коридору без устали. Тихо было только во время обеда и ужина, когда мы спали, и то по своим купе нас загоняли с большим трудом. На крупных станциях мы выходили гулять по перрону с папой и мамой. Там стояло много ларьков, где продавали газеты, книжки, всякие сладости. А еще бабушки торговали фруктами, овощами, вареной картошкой, всякими булочками, пирожками, кренделями. Все так интересно и так вкусно! Бабушки и тетеньки уговаривали папу и маму и всех других, кто гулял по перрону, купить их товар. А я весело кричала и смеялась — так мне это нравилось.
Мы остановились на станции Луговая. Здесь выходило много пассажиров, люди столпились у дверей. Папе удалось выйти, а мы с мамой остались в вагоне. Я все время просила купить мне яблочный пирог, мне он очень нравился. Папа сказал, что все купит и принесет сам. Я поняла, что гулять по перрону мы не пойдем. Там была целая толпа людей. Все были чем-то озабочены, что-то громко выкрикивали, тащили чемоданы, мешки, узлы. Шли сплошным потоком, казалось, что это никогда не кончится. Мама беспокоилась, что папа в этой толпе потеряется и отстанет от поезда. Мы открыли окно и стали смотреть, где наш папа. Наконец мы его увидели — он пробирался через толпу, подняв мой любимый пирог над головой. Подошел к нашему окну, подал маме пирог. Затем, поправив очки привычным движением — он всегда так делал, когда волновался, — немного помедлил и сказал:
— Машенька, сегодня в четыре часа по московскому времени началась война с Германией.