И он отвернулся, чтобы закрыть шкатулку и убрать её подальше. Давал понять, что не заинтересован во мне более.
— Я не крала у вас этот артефакт. Честно.
— Значит, это судьба, София. Вы поможете мне, а я когда-нибудь отблагодарю вас.
Рысь говорил вкрадчиво, мурчал, как большая кошка, но не оборачивался. Не считал нужным. Мол, разговор окончен, иди вон.
Вероятно, хотел напомнить мне, что если гладить его по шёрстке, всё будет хорошо, но при случае он может и коготки показать.
Я только фыркнула и повернулась, чтобы выйти. Если он думает, что я буду стоять и пялиться на его красивую мощную спину, любоваться игрой света в тёмных, перехваченных в хвост, волосах, то пусть не рассчитывает. Вот ещё!
Я даже всего этого не заметила. И мысленно пожала плечами.
— Да, кстати, София, — остановил меня голос Рыси уже на пороге, — Гастон там приготовил для вас небольшую денежную компенсацию за порванное платье. Купите другое. И шляпку с перчатками. Я люблю, когда меня окружают красивые вещи… И люди.
Мне хотелось развернуться и отхлестать его по наглой кошачьей морде пучком цитронеллы. Или болотного мирта, чтобы чихал всю неделю. Но сдержалась.
Деньги мне и вправду не помешают. А месть — это блюдо, которое подают холодным.
Глава 18
— Вот, возьмите, барышня, — заискивающе улыбнулся Гастон и протянул мне мешочек с увесистым содержимым.
Я, конечно, не меняла, на вес деньги не считаю, но легко смогла определить, что здесь достаточно монет, чтобы купить не одно и не два приличных платья в Торговом квартале. Я развязала бечёвку, стягивающую мешочек, и увидела блеск серебра.
— Передайте вашему господину, что я благодарю его за щедрый дар, — улыбнулась я, желая казаться глупее, чем есть.
Глупышкам проще. Их скорее оставят в живых, чем наблюдательных и задающих лишние вопросы барышень.
Не время сейчас возмущаться и скулить насчёт того, как меня сюда доставили. Я ещё не дома.
Сзади послышалось насмешливое покашливание.
— Барышне пора уходить, — чинно произнёс дворецкий и снова посмотрел на меня как на проститутку, получившую слишком щедрую плату.
Мы стояли у подножия парадной лестницы, и я спиной чувствовала неприязнь уважаемого мажордома. Если бы он мог, не задумываясь и не колеблясь, выгнал бы меня взашей, да ещё пинка дал на крыльце, но правила здесь устанавливали другие.
И дворецкий прекрасно это понимал. А мне хотелось его позлить.
В своё время я достаточно натерпелась от таких вот зазнавал, которые по положению ничуть меня не выше, но спеси и гонора хоть отбавляй. Они считают себя частью имущества своего хозяина, и если тот богат, то ведут себя так, будто и они тоже располагают деньгами и занимают видное положение.