— Я не просила никого ни о каких подарках, — спокойно ответила я, выдержав её взгляд.
— Вот и не проси. А дарят, сначала откажись, чтобы никто не думал, что уже купил тебя за полушку серебра.
Ванда спокойно сушила полотенцем волосы и принялась расчёсывать их редким гребнем с костяной ручкой. Она, оставшаяся в нательной рубашке, совсем не стеснялась меня и в зеркале смотрела лишь на своё отражение.
Верный знак — пора уходить. Но мне позарез нужно было нужно выведать у неё ещё кое-что.
Глава 23
— Ну, что мнёшься? Спрашивай, коли охота напала! — усмехнулась Ванда в зеркале.
— Скажите, а любовные зелья вы тоже продаёте?
Я спросила и тут же от напряжения облизала верхнюю губу и замерла, обратившись вслух. В приюте много говорили о любовных зельях.
Мне и применять их было не на ком, если уж на то пошло, но знать такое означало путь к богатству и обретению покровительства.
Говорили, да и писали в тонких брошюрках, которые я покупали на сэкономленные деньги у старьёвщиков, что любовные зелья крайне нестойки и действия оказывают, если выпить их сразу после изготовления. Или в течение суток.
И не любовь они вызывают, а на целый лунный месяц болезненную привязанность той особы, на которую направлены.
Для этого, мол, требовались волосы объекта страсти, у которого планировалось вызвать любовь, мандрагора и «секретный ингредиент». Какой точно, нигде не уточнялось. Тайна за семью печатями, значит.
И уж если кто и был посвящён в неё, так это Ванда Отравительница!
— Продаю, — хмыкнула она и, повернувшись ко мне, добавила: — Для дур богатых. Но ведь ты, кажется, не такая?
Намёк был понят. Я покраснела и пробормотала извинения.
Большая девочка верит в сказки, конечно, никакой любовной магии не существует, потому что нельзя зажечь чувство на пустом месте. И даже если не на пустом, всё равно, нельзя, потому что это потребует постоянного истощения магического объёма, а кто на такое пойдёт?!
В могилу ляжешь раньше времени, примерно через год-другой, и это если ты сильный маг.
Словом, занятие бесполезное и глупое. Даже оморочка — состояние оглушённости жертвы не длилось дольше суток, а для этого требуются редкие в наших краях травы. И дорогие.
— Я поняла, хозяйка. Простите за наивность.
Ванда хмыкнула и только махнула рукой.
— Не забудь, что с утра мы идём в лес за травами. А пока проверь тёплую одежду для поездки и сходи подкупи себе что-нибудь. И ботинки кожаные возьми. Кто знает, сколько ходить придётся.
Я кивала и слушала, загибая за спиной пальцы: не забыть это и то, и, конечно, вон то. Память у меня цепкая, но никак не введу в привычку носить бумагу и грифельный огрызок, чтобы быстро черкнуть пару строк.