— Ладно, мне пора. Увидимся ещё и поболтаем, — произнесла я, краем глаза заметив, что Ванда пошла к Непроторенному лесу в одиночку с пустой корзиной наперевес.
Хозяйка меня не звала, но я почувствовала, что сейчас должна находиться рядом с нею. И Ле Шатон, которого перед тем как подойти к Ладе, передала Гастону, тоже поскуливал и колотил пернатым хвостом по животу толстяка.
— София, погоди минуту! Я слышала от Пьетра, что мы едем в Нортингс к каким-то важным господам. И тебя им везём.
— Прямо так он и сказал? Везём Софию Габелл?
Я нетерпеливо посматривала на удаляющуюся фигуру Ванды. Времени на разговоры совсем не было. Два дела сразу не сделаешь, как не разрывайся!
— Нет. Сказал, девушка им нужна. Заплатят они за неё чистым золотом. Не поскупятся за ценой, какую ни назови.
— Я найду тебя, и мы ещё поговорим, — бросила я через плечо, уже повернулась, чтобы бежать, подхватив юбки.
Работа с Вандой Многорукой стоит любых тайн Короля мошенников. Сначала обучение ремеслу, потом выяснение, стоит ли доверять сведениям Лады.
Общение с хозяйкой научило меня скептически относиться к словам любого. «Каждый может обмануть. И обманет, когда будет выгода», — ворчала она, дымя на террасе трубкой.
«И вы?», — обычно спрашивала я, прищуриваясь точь-в-точь, как она, когда хотела сказать что-то важное.
Ванда молчала и усмехалась, выпуская колечки дыма вверх.
— Я здесь, хозяйка, — задыхаясь, проговорила я, когда поравнялась с Вандой.
Шла она аккуратно, словно опасалась, что наступит на кого-то живого и очень сердитого.
— И хорошо, хотя я тебя не звала. Ты до обмена ещё не доросла.
— Это когда вы что-то даёте лесу и просите взамен ясной дороги и прямой колеи? — настало время показать Ванде свою образованность.
Я гордилась собой. Ритуал «обмена» был описан только в одной тонкой брошюрке, первой купленной на рынке столицы.
Упоминалось в нём и в книге, приобретённой в лавке старьёвщика. В ней говорилось, что для этого нужна ритуальная кукла, сшитая из атласа и шёлка.
Дорого стоил такой откуп, но и гарантировал беспрепятственный проход. А это иногда дороже всех богатств мира. Потому как речь шла о жизни путешественников.
— А зачем нам корзина? — я снова решилась нарушить молчание.
Очень уж хотелось знать малейшие тонкости. В деле травницы один неверный шаг сводил на нет все усилия.
— А мы и свои дела поделаем. Заодно, — улыбнулась Ванда и, посмотрев на меня, подмигнула.
На границе Непроторенного леса было так холодно, что даже несмотря на дорожный плащ, я задрожала.
От деревьев-исполинов веяло суровой недоброжелательностью. Так стражи на воротах крепости смотрят на чужаков, прибывших издалека и с явно дурными намерениями.