Егору тоже было в чем признаться мне. Он снял маску, вздохнул и рассказал про Марата.
Когда мы закончили делиться прошлым, Егор встал и подошел к раковине, чтобы помыть посуду.
– Оставь ее.
– Мне не трудно.
Я подошел к нему.
– Оставь!
Стена рухнула. Я обнял его сзади.
– Ты покажешь мне Париж? – вдруг спросил Егор.
– А ты разве там не был? Я читал твою статью.
– Я все выдумал.
– А ты искусный обманщик. Конечно, покажу.
Я поцеловал его в шею. Он развернулся, снял с себя перчатки и сильно обнял меня.
– Пойдем ко мне, – прошептал он.
Пламя вздымалось вверх от сухих, только что положенных в топку камина поленьев. Языки медленно исполняли любовный танец, сплетаясь в единые огненные струи, потрескивая искрами на концах.
Из камина в комнату шло пьянящее и будоражащее тепло. Заставляющее наши разгоряченные тела и души терять рассудок и бездумно отрываться от земли и парить в воздухе между потолком и полом…
Пламя подкрадывалось к сухим поленьям снизу и обнимало их, лаская своими горячими пальцами, предлагая ему слиться с ним воедино, объединиться для сладких минут мучительного наслаждения…
Егор обнимал меня сзади, прижимаясь обнаженным телом, лаская грудь, пощипывая соски. Я запрокинул голову, потерся о его щеку головой, застонал. Я слышал стук наших сердец, наше частое, прерывистое дыхание. Его член проник между моих ягодиц. Я облизал свои пальцы и провел ими по головке его члена. Член вздрогнул. Его ладони скользнули по моему торсу, преодолевая пресс, задержались на лобке у основания члена, скользнули по верхней части ствола и крепко обхватили его…
Паленья в очаге отвечали согласием, позволяя пользоваться собой, для того, чтобы и самим сгореться в беспощадном пламени любви, чтобы потом в один миг потухнуть. И вот они уже полыхают, отдавая душам все больше и больше тепла, опьяняя их и призывая сгореть вместе с ними. И души отвечали им своим танцем любви…
Я развернулся к Егору лицом, посмотрел в его мутные глаза, облизал его губы языком, поцеловал, провел языком по контуру нижней челюсти. Осторожно положил на спину, на пол. Егор согнул ноги в коленях. Я раздвинул их, обнял его за бедра и облизал яички и член. Прижал его к себе сильней, зарываясь в его пах. Егор стонал и выгибался. Голова кружилась, руки скользили по его спине, и я был готов проткнуть его пальцами насквозь. Я целовал его живот, грудь… Порой мне казалось, что я его слишком сильно обнимаю, тогда я смотрел на его лицо, но на нем не было боли, только блаженство…
Огонь с каждой секундой набирал все больше и больше сил, готовясь к самой яркой вспышке, после которой можно спокойно и безмятежно заснуть, оставив после себя только пепел. Умереть, чтобы потом воскреснуть вновь. Но смерть его не пугала, главное сейчас другое. Сгореть дотла, вспыхнуть и медленно погаснуть…