Все веселились и аплодировали, а Гордей с каждым нашим номером становился все более хмурым.
Мы танцевали на бортике бассейна под песню Зазы Наполи «Мадам», Ники, для пущего эффекта, столкнул меня в воду. На последних аккордах песни, я мокрый, с потекшим макияжем, но радостный, вылез из воды. В этот момент я заметил удаляющуюся фигуру Гордея.
И что меня дернуло? Схватив мокрый подол, я побежал за ним с воплями:
– Гордей, куда же вы уходите, не попрощавшись?
Кроме Пети, на меня особо никто не обратил внимания, так как шоу продолжалось, и две звезды отрабатывали следующий номер.
Гордея я нагнал около калитки.
– Останься…
Он, покачиваясь, остановился и обернулся.
– Иди к гостям, а то еще кто-нибудь увидит.
– Да по хрен! Останься, пожалуйста.
Он подошел ко мне вплотную и, честно говоря, я думал, он меня поцелует. Но он схватил меня одной рукой за грудки.
– Зачем? Смотреть вот на это?
Он оттолкнул меня. От растерянности я потерял дар речи.
– Я толерантный человек, даже слишком, но и моему терпению приходит конец. Ты жалок во всем этом! Ты жалок в своих потугах привлечь к себе мое внимание. Тебе самому не противно? Я женат, у тебя есть парень, и у них на глазах, ты творишь черт знает что! Ты думаешь, они слепые и не видят, как ты крутишь жопой передо мной?
Он жестом безысходности махнул на меня рукой.
– И сними это убожество, ты ужасен!
Он ушел.
Я остался стоять, как бабка около разбитого корыта. Я не понимал, как мне реагировать: то ли злиться, то ли реветь, то ли послать его и идти дальше веселиться. Я стащил с головы мокрый парик.
Подошел Петя. Он ничего не говорил, просто вопросительно смотрел, как бы говоря: «И как долго ты будешь держать меня за дурака?»
– И ты меня ненавидишь? – произнес я и, не дожидаясь ответа, ушел.
Уже под утро, когда Катя ушла, Лиля спросила:
– У вас был секс?
– С кем?
– С Гордеем, конечно.
– Нет.
– Тогда или займитесь, или прекращайте этот цирк!
– Я не могу его заставить, да уже и сам ничего не хочу.
– Не морочь мне голову! Ты понимаешь, что вы творите? Вы изводите друг друга! Вы порушите жизни себе и близким людям, а только из-за того, что каждый из вас пытается доказать другому насколько тот ему безразличен. Бред!
Но мне уже было все равно.
С Петей о Гордее мы не разговаривали, но в то утро мы занимались сексом, как дикари. Он взял меня жестко, как будто наказывал за все, что я вытворял.
А я и не был против.