«…Весна никак не наступит на улице, но я надеюсь, она наступила в твоей душе! По крайней мере, я очень стараюсь, чтобы так было!»
«Черт с ним, что будет завтра! Завтра может и не быть! А любви, заботы, тепла так мало в этом мире! Чего хочешь ты?»
«Я не буду больше навязываться, надоедать и мешать тебе!»
«… Не могу молчать, нет сил!»
«Молчи, игнорь, динамь, не верь, а я буду любить тебя и, как дурак, надеяться на взаимность!» и так далее.
Стыдно, очень стыдно, настолько, что хотелось написать ему и попросить за все прощения, но я не стал этого делать. Я винил себя и хотел все исправить, а исправить сделанное нет возможности. Не было смысла мучить себя призрачной виной, необходимо осознать и не повторять этого в будущем.
– Постарайся больше не доводить себя до такого состояния, – говорила Антонина Анатольевна в нашу последнюю встречу. – Психиатрическая больница не лучшее место для здорового человека. Знакомство с Машей можно сказать спасло тебя от многих возможных неприятностей. Люди здесь меняются навсегда и безвозвратно. Научись справляться с неприятностями сам. Порой помощь со стороны превращается в зависимость. Человеку кажется, что ему становится лучше, но это обман. На крайний случай обращайся к хорошему психологу.
Из больницы меня забрал Лешка. Он очень переживал за меня, благо был знаком с Машей, и она сообщила ему, где я. Но его это до конца не успокоило.
– Я достаточно посмотрел фильмов про все эти психушки. Я думал, тебя уже оттуда не выпустят, а если и выпустят, то ты будешь как овощ, ну или со странностями точно. Но смотрю, вроде адекватный.
Было странное ощущение, когда я вышел из больницы и шел через парк к машине, как будто вычищенный, вылизанный, в новой одежде, с новыми вещами входишь в старую квартиру, чуждую тебе. С ее оборванными обоями, скрипучим полом, знакомой паутиной в углу, наполненную старыми вещами. Становится немного страшно оттого, что все эти вещи оживут и набросятся на тебя, но нет, они стоят спокойно. И теперь этот старый сарай ты должен максимально приблизить к обновленному состоянию, в котором находишься сам.
Мы поужинали в ресторане, отметили мое возвращение, прогулялись. Разговаривали о всякой приятной ерунде. Лешка не спрашивал ни про больницу, ни про Марата и я был ему за это благодарен.
Начинался период реабилитации, и чем спокойней он будет проходить, тем быстрее новый я укоренится в старом теле.
Я точно не буду делать все правильно, не всегда смогу правильно поступать, но я точно буду останавливаться, оглядываться и, быть может, корректировать свой дальнейший путь.