— Хорошо… — уныло согласилась я и добавила: — Анжелику в нашу комнату отведите, будем втроём поживать…
— И добра наживать! — весело закончила девочка, и мне стало ещё грустнее — ребёнок оставался ребёнком, несмотря ни на что.
* * *
К реке мы шли с явной неохотой. Было страшно, моторошно и неуютно, стоило только представить, что возле реки нас ждёт мёртвая Мария с каким-то гробом. Яшка была угрюмой и неразговорчивой, лишь один раз из её ротика вырвалось заковыристое ругательство, когда она споткнулась своей большой туфлей о камень.
Река обозначила себя запахом сырости и тихим плеском, который был каким-то вкрадчивым, мистическим, словно не вода, а язык большого чудовища облизывал берег. В дополнение к этому мрачному антуражу закапал дождь, и Яшка, наконец, подала голос:
— Наказание Господне… Все через задницу! Вечно влипнем куда-то!
— Меня сейчас больше всего беспокоит, что мы вымокнем под дождём! — прервала я этот поток недовольства, ибо подруга могла распаляться бесконечно.
— Ой! А я и забыла! — вдруг воскликнула Яшка и, порывшись в карманах широкой кофты, выудила оттуда два разноцветных свёртка. — Лолита дала!
Предусмотрительная старуха снабдила нас дождевиками, и я мысленно поблагодарила её, натягивая шелестящий кусок целлофана синего цвета. Стало получше, и, когда перед нами появилась лента реки, мы сбавили шаг, передвигаясь, как черепахи. Дождь усиливался, было тепло, и аромат магнолии, витавший в воздухе, казался тревожным.
— Куда идти? — Яшка повертела головой, шелестя, как пакет с конфетами. — Не нырять же???
— Ага, щас! — я с содроганием посмотрела на серую воду, прорезаемую крупными каплями. — Нелётная погода…
Мы топтались возле реки, вытягивая шеи, но ни общительного трупа, ни других аномалий не замечали, отчаянно таращась под каждый куст.
— Смотри, вон деревья, похожие на деревья с рисунка Анжелики, — Яшка пошелестела в сторону двух корявых стволов, а я за ней, нервничая оттого, что из-за этого шелеста не слышу, что происходит вокруг.
— Может, мы напугали её? — предположила я. — Это зрелище не для слабонервных… В смысле, мы в дождевиках…
— А то! — раздраженно хмыкнула Яшка. — Мы её напугали! А она нас ничем не напугала? Особенно когда из шкафа вылезла??? Я смотрю… ой!
Яшка взмахнула руками и плюхнулась вниз, зацепившись о какую-то здоровенную корягу, лежавшую на нашем пути.
— Ты цела? — я наблюдала, как подруга поднимается, а по её дождевику стекают струйки грязи.
— Почти… — Яшка опустила глаза и прошептала: — Гроб…
Я тоже посмотрела вниз и охнула, то, что я приняла за корягу, оказалось старым, задубевшим от воды, гробом. Он с немым укором лежал под нашими ногами и взывал к нам потрескавшимся крестом на чёрной крышке.