— А потом нужно это место очистить! — Яшка вылупила глаза, видимо, представляя себя экстрасенсом, и принялась размахивать руками. — Всякими заклинаниями, пассами и внушением!
— А что ж ты, ночью монстру ничего не внушила пассами? — съязвила я. — Может, бус не хватает? Так я поищу на чердаке.
— Вот ты дура! — обиделась Яшка, и тут с соседнего двора донесся насмешливый голос:
— Вы что, сажу трусили, тетеньки?
Мы с Яшкой остановились и повернулись к забору-рабице, за которым стояли соседские дочери. Красивые, ухоженные, в светлых сарафанах, они разительно отличались от нас. Только сейчас я поняла, что мы все еще в пижамах, черных от копоти, с растрепанными волосами и сбитыми коленями, на которых следы пожара, смешались с грязью.
— Хотите, вам потрусим? — злобно прошипела Яшка.
Девушки закатились смехом, глядя на нас, а у меня появилось желание перемахнуть через забор и повыдирать их длиннющие патлы.
— Гы-гы-гы! Лошади! — рявкнула я и потопала к дому. — Кошки драные…
Хорошенько помывшись, благоухающие какими-то тропическими цветами, мы наелись сосисок с хлебом и горчицей и отправились к тете Розе.
Калитка в ее двор была распахнута настежь, как и было положено в таких случаях, возле дома стояла крышка гроба, а из летней кухни доносились запахи готовящейся пищи.
— Не люблю я такие мероприятия, — прошептала Яшка. — Вот зря мы не выпили!
— А вдруг бы унюхал кто? Некрасиво бы получилось, — ответила я, косясь на крышку гроба. — Ну что, зайдем в дом?
На крыльце показалась тетя Роза и, завидев нас, пошла навстречу.
— Здравствуйте, девоньки… Спасибо, что пришли. Привезли мужа моего… Лежит уж в доме…
— Мы помочь хотели бы, — мне было неловко видеть чужое горе.
Неловко оттого, что я не чувствовала того же, что и она.
— Зайдите, хоть с покойным повидайтесь, — тетя Роза часто заморгала, сдерживая слезы. — А потом на кухню, картошку чистить.
— Хорошо, — мы с Яшкой поплелись в дом, а соседка направилась в летницу.
Уже в коридоре я почувствовала витавший в доме запах смерти. Дух лампадки, свежей гробовой доски, воска и венков щекотал ноздри. Яшка вся сжалась, посерела и выглядела довольно плохо.
— Ты чего? — шепнула я. — Боишься, что ли?
— Ага… С детства покойников боюсь.
— Ты по лесу бегала рядом с трупом! Монстра видела, на кладбище ошивалась!
— Это не то, — Яшка грустно посмотрела на меня. — А вот, именно, похороны, всегда наводили на меня ужас.
Мы, стараясь не топать по деревянным полам, наступая на носочки, а уж потом на пятку, раздвинули шторки и обнаружили, что в комнате с покойным сидела… Лолита. Зыркнув на нас недовольным взглядом, она снова принялась таращиться на мертвеца, накрытого белым саваном. Мы подошли ближе и я, заглянув в гроб, испытала неприятное чувство. Лицо Владимира Савельевича было бледным и восковым настолько, что он казался большой куклой. Темные круги под глазами, заостренные нос и скулы… В общем, еще то зрелище. Я посмотрела на Яшку, надеясь, что она не надумает падать в обморок, и обнаружила, что подруга поедала взглядом спину Лолиты. Заметив мой взгляд, она показала мне на выход, многозначительно поиграв бровями.