Адли хихикнула.
— Я живу в лесу.
— Словно ты в походе? — спросила Адли, сморщив нос.
— Вроде того, — ответил я. — У меня есть дом в лесу.
— Мы пытались разбить лагерь, — сказал Дэйн. — Не получилось, да, Адли?
Она посмотрела на Дэйна. И выражение ее лица сказало мне все. То, как загорелись ее глаза. То, как она улыбалась.
Дэйн был для нее всем. Ее защитником. Настоящим образом отца в ее жизни.
Я медленно встал.
Адли посмотрел на меня.
— Ого. Ты — гигант.
— Почему бы тебе не взять те рисунки, о которых ты упоминала, — напомнил я. — Мне бы очень хотелось их увидеть.
— Ты можешь мне помочь? — спросила Адли Мишель.
— Конечно, могу. Ты хочешь провести Си экскурсию по дому?
— Да! — завопила Адли. Затем она посмотрела на Дэйна.
Она волновалась.
Дэйн шагнул вперед.
— Ну, это кухня. И у нас есть столовая, гостиная, но я думаю, что мы должны начать с комнаты игрушек.
Дэйн кивнул мне.
Я кивнул в ответ.
Когда мы закончили экскурсию, Мишель приготовила кофе, а я сел за стол на кухне с Адли и ее рисунками. Дом был прекрасен. Идеальный дом для Адли, чтобы вырасти в нем. У нее была хорошая жизнь. Вероятно, лучше, чем я мог бы предоставить. Черт, возможно, и лучше, чем могла бы дать ей Мила.
Это была грустная мысль.
Я посмотрел на каждый рисунок, который был у Адли в ее гигантской коробке для рисования. Она любила лягушек, радугу и делать маленькие городки из бумаги и приклеивать их к другому листу бумаги.
Я потерял счет времени, пока Мишель не сказала Адли.
— Почему бы нам не начать убираться здесь? Скоро ужин.
— Мне все равно пора, — произнес я.
— Обратно в лес? — спросила Адли.
— Да. Мне нужно добраться до своей хижины.
И, произнеся слово хижина, я кое о чем подумал.
Единственный раз, когда Адли была на горе, был день, когда пропала Мила. Она никогда не видела хижину. Она сидела на заднем сиденье машины. Ждала свою мать. А потом начался настоящий ад.
Я повернулся и ущипнул себя за переносицу.
У нас до сих пор кровоточат раны.
— Осирис, — произнес чей-то голос.
Я посмотрел, и Дэйн открыл дверь. Он жестом пригласил меня выйти в гараж.
— Я рад, что ты пришел, — признался он.
— Спасибо, что позволил мне быть здесь.
— Это пиздец.
— Действительно пиздец, Дэйн.
— Жаль, что я не могу это исправить.
— Мне тоже жаль. Я пытался. Как идиот.
— Я бы сделал то же самое, если бы что-то случилось с Мишель, — сказал Дэйн.
— Ты хороший человек, Дэйн, — сказал я. — Действительно хороший человек. Ты, вероятно, не получишь ни грамма гребаной заслуги, потому что все просто уверены, что ты об этом позаботишься.
Дэйн поднял бровь.
— Ты целуешь мой зад?