То же самое не должно было произойти с Си.
Он хотел обвинить меня в том, что случилось с Милой? Он разозлился из-за того, что я не она? Это уничтожило все, что осталось от моего сердца. Я ни разу не предложила ему отпустить ее. Я ни разу не предложила ему прекратить поиски. Я ни разу не предложила ему забыть о ней.
Я бы никогда этого не сделала.
Но он думал… к черту то, что он думал.
Я ушла. Я собиралась поступить правильно.
Я села в машину, не проронив ни единой слезинки.
Я развернула машину, не проронив ни единой слезинки.
Я позаботилась о том, чтобы Осирис увидел, что я уезжаю, как сильная, уверенная в себе женщина. Да, вся моя жизнь была сложена на заднем сиденье машины и в багажнике. У меня не было квартиры. У меня не было работы. Все, что у меня было, — это возможность купить цветочный магазин родителей моей лучшей подруги. И мысль об этом только доказывала, насколько все это было безумно.
В моей попытке забыть Тэда и то, что он сделал, я влюбилась не в того парня. Я влюбилась в горячего парня из леса. Я думала, что мы сможем любить друг друга со сломленным безумием, которое навсегда обретет смысл.
Видимо, нет.
Я ехала и смотрела, как деревья скрывают хижину, как занавески, закрывающие солнце. Хижина скрылась из виду, что означало, что Осирис стал недостижимым. Мне стало интересно, так ли это. Я больше никогда его не увижу. А это означало, что мне придется во всем разобраться. Принять решение о цветочном магазине. Принять решение о том, где жить. Взять на себя самый большой риск в моей жизни и окунуться в это с головой. Уходя из квартиры, в которой я клялась себе так много одиноких ночей, где мы с Тэдом жили, пока не нашли дом.
Мой телефон начал звонить.
Это звонила Ким.
Я переключила ее на голосовую почту.
Мое обманутое сердце излило гнев и ревность, желая обвинить Ким во всем этом. Если бы она не заставила меня отправиться в тот поход…
Я быстро заморгала, мои глаза затуманились от слез.
Я действительно влюбилась в него. Не просто споткнулась. Черт, даже не упала. Из-за него меня словно сбросили со скалы. Потому что, когда я посмотрела в глаза Осириса, я увидела все, что видела в своих в зеркале.
Неужели это так несправедливо — хотеть этого всю оставшуюся жизнь?
Хотя, возможно, он был прав.
В его обязанности не входило спасать меня. И продолжать спасать меня.
Я издала всхлип, один из тех уродливых всхлипов плачущего ребенка. Моя голова слегка подалась вперед.
Я начала совершать поворот, после которого должен был начаться мой последний спуск с горы. Я заплакала еще сильнее, когда услышала громкий стук под моей машиной.