— Нет. Я не узнаю того, кого вижу в зеркале.
— Но почему?
— Это просто не я. Я не знаю, кто я, Лара.
— Я вижу тебя, Си.
— Пойдем дальше, — сказал он.
Мы снова двинулись в путь.
— Они забрали машину, — сказал он. — Машина Милы. На самом деле это была моя машина. Я купил ее для нее. Но они изъяли ее, чтобы найти доказательства. Они допросили Адли. Моя бедная маленькая девочка, сидящая там, так запуталась во всем. Нечестная игра была быстро исключена. Я предполагаю, что это было к лучшему. Но часы стали первым полноценным днем. А потом еще одним днем. А потом еще одним.
— О, Си, — сказала я. — У меня просто нет слов.
— Они здесь ни к чему, — сказал он. — Никаких следов не было. Никогда. Ничего.
Мы продолжали идти. Он направил луч фонаря вперед, и я поняла, что мы снова идем к каменной скамье. Мы прошли мимо скамьи, и когда Осирис посветил фонариком вниз, я поняла, что мы находимся на вершине хребта.
— Я несколько раз спускался туда довольно далеко, — сказал он. — Иногда я провожу там целые дни. Иногда мне хотелось потеряться и пропасть вместе с ней. Иногда мне хотелось просто понять это.
— Мне очень жаль, Си, — сказала я. — А я и вправду боюсь. Я даже не могу себе этого представить.
— Я не хотел потерять все, чего достиг. Не таким образом, как это было. Я причиняю боль всем, кто меня окружает. Я не выплескивал свои эмоции, просто забыл о них. После исчезновения Милы в моем мире больше никого не было. Однажды я случайно наткнулся на двор Джерри. И я начал там работать. Я никогда не забуду выражение его лица, когда я начал швырять поленья вокруг. Он хотел вызвать полицию, но за час я сделал больше работы, чем его команда делала за полдня. Итак, он привел меня в свой кабинет, угостил пивом и нанял на работу. К тому времени я уже был легендой, Лара. Все в городе, все здесь, наверху, они все знали. Мила была в новостях. Репортеры хотели поговорить со мной. Я оставил Мишель разбираться со всем этим. Адли пришлось с этим смириться. Дэйна арестовали за то, что он преследовал фотографа, когда тот подошел слишком близко к Адли в парке. А я только и был здесь, на горе. Искал. Выслеживал. Таскал с собой карту и все помечал. Каждый гребаный фут этой горы, по которой я шел, отмечен на карте. На нескольких картах. Но ничего не нашел.
Осирис протянул свободную руку и ущипнул себя за переносицу. Он прерывисто вздохнул.
Мне оставалось только крепче прижать его к себе.
И тут до меня дошло, что если я влюблюсь в этого человека, то это будет вечная битва. Если Осирис когда-нибудь осмелится полюбить меня в ответ, я никогда не получу всей полноты этого чувства. Потому что всегда будет существовать надежда и шанс, что он найдет Милу.