Правда, пришлось отстоять приличную очередь на въезде, потому что Мост Роз рухнул и на его месте все еще разбирали завалы…
Тут тетя Мюри осеклась, взглянув на меня с жалостью.
— О, мой сладенький котик! — произнесла она. — Прости свою глупую тетушку Мюри! Я не хотела причинять тебе боль этим известием. Я же вижу, как исказилось в страдании твое красивое личико…
На самом деле мое… гм… личико исказилось от «сладенького котика», а вовсе не при упоминании о рухнувшем мосте.
Но теперь она здесь, добавила тетя Мюри, и готова приступить к своим непосредственным обязанностям.
— К каким именно? — поинтересовалась я.
— Твоей компаньонки, моя рыбонька! Тетя Мюри сделает из тебя королеву, — уверенно заявила пятиюродная родственница короля, — и я смиренно надеюсь, что ты не забудешь обо мне и после отбора позволишь остаться во дворце. А позже я стану нянчить ваших деток. — Она прижала руки к необъятной груди. — О, детки…
Мне показалось, что тетя Мюри сейчас зарыдает от умиления, хотя никаких деток в этой комнате не было и в помине.
Здесь были только мы с ней, две горничных и моя полнейшая амнезия.
— К тому же кронпринц к тебе определенно благоволит, — всхлипнув пару раз, тетя Мюри уставилась на меня цепким, оценивающим взглядом.
На это я подумала, что ее настроение меняется, как сквозняк, долетавший из приоткрытого окна. Тот иногда касался моей кожи лица и, казалось, был пропитан солнечными лучами и цветочным запахом.
Неожиданно мне захотелось подняться с кровати, наконец-таки сбросив с себя эту противную больничную слабость. Затем расправить плечи и выйти из комнаты — из своего заточения. Возможно, даже спуститься в сад, как рекомендовал мне Сэмюель Норвей.
Но сперва меня ждала важная встреча с тем, кому, по словам доктора, я спасла жизнь, а по словам тетушки Мюри выходило так и вовсе нечто необычное.
— Так уж и благоволит? — переспросила я.
— Насколько мне известно, — Мюриэль Бургес покосилась на молчаливых горничных, — Роланд Годдарт навещал тебя несколько раз. И эти цветы, — она многозначительно уставилась на два букета, стоявшие на прикроватном столике, — прислал вовсе не его секретарь. По слухам, кронпринц выбирал их лично.
— Это большая честь для меня, — отозвалась я, размышляя, мог ли тот мужчина, которого я видела во время своих пробуждений, быть принцем Роландом.
Этого я не знала, но уже очень скоро мне предстояло выяснить.
— К тому же одна маленькая птичка спасла кронпринцу жизнь, — намекнула тетя Мюри. — И это дает моей птичке пусть небольшое, но преимущество перед остальными птицами на королевском отборе.