– А ты шустрая, я смотрю! – последовал полный яда ответ. – Уже еще одного простачка охмурила!
Хотела сказать, что если он намекает на то, о чем я думаю, то простачками ни его, ни Дугласа точно нельзя назвать. Да и вообще что никого не охмуряла. Но слова замерли в горле, когда Ящер продолжил:
– Его тоже через постель будешь вербовать? Так, чтобы пообещал все, что ни пожелаешь? Похоже, методы у тебя не меняются!
Возмущение оказалось таким сильным, что рука сама взметнулась, готовясь залепить пощечину. Но алкар перехватил запястье и сжал так, что я едва не вскрикнула. Только гордость удержала от проявления слабости.
Натан брезгливо выпустил мою руку, развернулся и двинулся прочь. А я осталась стоять, потирая место, где остались отчетливые следы пальцев. Слезы лишь чудом не хлынули из глаз.
За что он так? Неужели и правда настолько низкого обо мне мнения?!
Захотелось немедленно объявить о том, что покидаю команду. Но тогда придется как-то объяснять свое решение. Да и уходить, поджав хвост, тоже не хотелось. Нет уж, я выполню это проклятое задание безукоризненно! А после этого видеть больше не хочу алкара!
С Найей и Питером расставаться не хочется, но как-нибудь переживу. Безобразное поведение Ящера перевешивает все плюсы.
Злость и решимость помогли справиться со слезами. И я, гордо вскинув голову, двинулась к костру. Только вот общаться с кем-то и делать вид, что мне все нипочем, оказалась не в силах. Так что молча сидела, ела свою порцию кулеша и желала, чтобы мы поскорее тронулись в путь.
***
Натан Альбер
Настроение у Натана было отвратительное. Причем чем дальше, тем хуже. Раздражение копилось и копилось, не находя выхода.
Он даже мог сказать, с какого момента все покатилось под откос. После утра, когда ему указали на его место.
Потом было разочарование с Мариан, терзания из-за непонятной забастовки, которую устроило собственное тело. В довершение всего, Натана беспокоил интерес, проявляемый Саймоном Веннером к Найе.
Рано или поздно внутреннее напряжение должно было прорваться наружу. И ожидаемо, что сорвался он на той, кто вызывала особенно сильные чувства. Едва произнеся злые слова про то, что не хочет ее видеть в команде, Натан сразу пожалел об этом. Но гордость и обида не позволили взять их обратно. Да и разум подсказывал, что так и правда будет лучше всего. Если Эулин не станет постоянно маячить перед глазами, легче будет справиться с чувствами.
Так он сидел, подбадривая себя этими мыслями. А взгляд то и дело обращался к маленькой фигурке, в одиночестве сидящей у реки. И все доводы рассудка разбивались вдребезги от осознания того, что ей сейчас плохо.