- Не волнуйся, все нормально. Вон, смотри, какая большая, - указала я на овчарку с серой густой шерстью и обратилась к горничной: - Магические деревья?
- Да. Представляете… их насчитывается у него аж четыре вида!
Дочь прижалась к моей руке, испуганно смотря на взволнованную служанку.
- Кэами, пожалуйста, говори немного спокойнее. Соня боится.
- Извините. Прошу, извините. Я не нарочно.
Служанка перевела взгляд на мою дочь, снова на меня. Ее лицо озарилось догадкой, из-за которой глаза расширились и наполнились ужасом. Казалось, она вот-вот упадет на колени, начнет молить о пощаде. И только я собралась заверить, что все в порядке, как передумала. Откуда появился этот испуг?
- Даже не знаю, Кэами, - осудительно покачала я головой, решив проверить догадку. - Соня вся трясется.
- Леди Дарья, умоляю, не говорите госпоже.
А она ведь ничего особенного не сделала. К тому же Соня толком не испугалась. Да, вздрогнула и прижалась к моей ноге, прячась от горничной, но тем не менее продолжила с любопытством разглядывать больших собак за оградой.
- Хорошо, - наигранно сдалась я. - Но взамен хочу услышать больше подробностей о Лэиане и его необычных растениях.
- Пойдемте в сад, - быстро согласилась Кэами и почти сразу же начала: - Никому не удается выращивать магические деревья. Для них нужны особые условия, специальное… - служанка поморщилась, - удобрение и постоянный уход.
Девушка замедлилась возле первой ивы, опустила голову. Она облизала пересохшие губы и вдруг выдала:
- Кровь. Для них нужна кровь.
- Человеческая?
Горничная неопределенно кивнула. Ее пальцы без конца теребили подол платья. Глаза бегали по тропинке перед нами, выдавая усиливающееся волнение. Сложилось впечатление, что о таком не принято говорить вслух.
- Охотник живет возле Тарвуда. Да простит меня Авиара, он до сих пор ни с кем не обмолвился ни словом. Ездит туда-сюда и за всеми наблюдает. Ох, лучше не попадаться ему на пути. Чтобы не сделал… - она сглотнула, - удобрением. Я ведь, - тихий всхлип, - на днях заметила окровавленного человека в его телеге, из города вез. Не иначе для деревьев своих проклятущих.
Я едва не прыснула смехом. Сдерживало выражение лица, с которым Кэами рассказывала об этом мужчине. Она верила, свято верила во все и не допускала мысли, что слухи не всегда правдивы. Зачем убивать людей ради какого-то дерева?
- Поэтому его называют охотником, а не дровосеком?
- Никто не видел, чтобы он когда-нибудь рубил эти дрова, - понизила голос горничная, слегка ускорив шаг. - Для прикрытия возит, я вам говорю. Доносы на него были, так откупился. Представляете? От стражи откупился!