О, музы, за что наказали вы нас,
Стоять и внимать, и ещё подпевать…
В прошлый раз, когда ставили пьесу, ещё старшие играли — эфебы. Тогда мужскую партию пел Кока, а Ильке предложили героиню, почти без слов. Кузька помнил, как летел тогда Лисимах по лестнице театра кубарем, а следом за ним женская диадема. Больше им главные роли не предлагали, хвала богам. С того времени у Ильки конфликт с учителем возник, а теперь он только набирает силу. Странно вообще, как Лисимах выжил, когда ему постоянно добавляли ускорение по лестнице в виде пинка.
А вот когда до этого по Иллиаде тот же Лисимах ставил поединок Гектора с Ахиллом без слов, только бой на копьях, Илька с удовольствием играл. В виде танца красиво смотрелось. Гектора как раз Эк играл, ну его младший брат крупным уродился. У них в семье самый мелкий — Алесь, старший. Тогда Лисимаху этот поединок помогал Леонид ставить, долго объясняя Ильке, изображавшему легендарного Ахилла, что убивать Эка не надо, и это не настоящий бой. И Гектор им ещё живой нужен, ну для чего-нибудь сгодится…
И бой как кровь застлал глаза,
И меч горел призывным блеском,
И два мечущихся врага
Разили в танце поднебесном.
Они сшибались в небесах,
На землю битву отражая,
Играла флейта и рожок,
И танцем битва эта стала…
Хоть потом на палестре размялись. Лисимах не понимает, что классическое пение гимнов мальчишкам не интересно. Вот Леонид их понимает. Он всегда даёт после хоров на мечах подраться, пары спустить.
Яська у илькиного педагога Леаппа забрал плащ, надел илькину широкополую шляпу и вместе с Фифой умчался на рынок. Ребята решили подождать друзей у Серого дома. Вокруг них тут же собрались младшие мальчишки. Эк, хотя и младший Кузькин брат, занимался с ними на палестре. Со своими сверстниками ему делать было нечего — заломает, а вот с ними он на равных в бою. Вот и сейчас, пользуясь ситуацией, он тут же спихнул Левонтия Данке. Малыш вцепился в шерсть ручонками, пытаясь залезть на мохнатую спину. Барсиха уворачивалась, но ребёнка не обижала. Подошли и Сурик с Котиком. После вчерашней ночи сын Филиппа был несколько бледный и осунувшийся, но всё равно хорохорился. Ну и, конечно же, подтянулись их ровесники. Кто-то пытался тянуть руки к Данке, другие издали смотрели — опасались.
— Вы с палестра? — Сурик вцепился сыну Аминтора в рукав. — А мы сутра занимались.
— Мы кувырок в воздухе отрабатываем. Не получается, — Котик скромно стоял за другом.
— Илечка, объясни. Ты умеешь хорошо. А? Ну, Илечка….
Кузька хитро посмотрел на друга, поддастся на уговоры или нет. Илька вздохнул и начал объяснять. Слабак… Кузька уже давно заметил, что тот нечасто отказать Сурику может, только если совсем холка дыбом встаёт. А ещё после вчерашней пугалки Илька себя виноватым чувствует. Да и Фифа… Ведь презирает Сурика, а лучший кусок всё равно даст. Эх, не дело всё это. Не дело. Словно они виноваты перед сыном Филиппа за что-то. Так вроде в детстве его о стенку башкой не били, летать вниз головой не учили, разве это их вина, что тот маргитом уродился?