Парень достал свои бронзовые пластины, передал юному кузнецу, который разбирается в железках побольше, чем он. — Карийская отливка?
Илька пальцами пробежал по рельефу, понюхал.
— Да, Кария, прям перед ахеменидами. — Он задумчиво разглядывал изображение. — Индивидуальная работа. Довольно забавно. Мышьяковая бронза, олова почти нет.
Он стал пребывать пластины на язык, пососал…
— Халкос, марганец и кремний. Вместо олова — мышьяк. Интересная пропорция, я себе запишу. Только серебро зачем туда впихнули… Смысла нет.
Уйдя в свои мысли, он гладил пластинки пальцами, повторяя рельеф фигур. Лицо было отстранённым, ушедшим в какие-то другие миры, видимые только ему. Фифа вздохнул, вовремя он железки подсунул.
Кузька достал из-за пазухи новоприобретённую книжку, показал парням. Это была вторая часть из нашумевших приключений Аэта. Мальчишки зачитывались фантастическим миром, с которым сталкивался певец-авантюрист, занимавшийся то контрабандой, то шпионажем. И всё время бывал в разных странах, видел разных удивительных животных: нелетающих птиц, прыгающих животных с сумкой перед собой…
Внезапно Илька залился озорным, заразительным мальчишеским смехом. В тишине, царившей в Логове, когда мальчишки рассматривали картинки книжки, это было крайне неожиданно. Ребята переглядываясь, смотрели на него… Ну, странно смотрели. Смех был действительно заразительный, и они тоже начали улыбаться, прям такая компания, обкурившаяся контрабандной секирой.
— Понял! — отсмеявшись, Илька вернул назад бронзовые пластины. — На серебро заклинание зацепили: НА ТОРБОЧКУ!
— Какое..? — переспросил Кузька — Чего за заклинание?
— На торбочку… — Илька опять закатился. За ним на землю, квакая, осел Ясон.
Кузька с Фифой чувствовали себя глупее ёжика… Переглядываясь, они даже надулись. Ну, действительно, как-то не по дружески, тем двоим весело, они понимают в ворожбе, а другим тоже посмеяться хочется.
— Ну, делают такое заклинание глупцы, жадные на колчан, чтобы стрелы не переводились — Сжалился над ребятами Илька. — Такое же как на кошель. Но колчан-то открытый.
— Ну и что плохого — Фифа не понял, чем это плохо и так смешно.
— Ну, там всё не переводится… — попытался объяснить Илька. — В лесу в колчане не переводятся: ветки, листья, муравьи, огрызки. В городе: крошки, мыши и опять же, огрызки. Помойка из колчана получается, так человек с помойкой и ходит, словно из выгребной ямы зачерпнул. Всё само туда сыпется. Всё подряд.
Фифа улыбнулся, хорошие пластины, он их дорого продаст.
— Парни, кто Певкесту видел? Где найти? — даже настроение у юного коммерсанта поднялось, не смотря на начинающее болеть горло.