Через несколько длинных мгновений на берегу появился Сурик. Мальчишка от дождя кутался в уже промокший гиматий. Его бледное лицо, излучающее любопытство, было подобно луне, на тёмном небе. Он осторожно крался за родичем следом.
Гром ударил с новой силой. Сурик выглядывал среди кустов, куда свернул впереди идущий парень. Ему было очень интересно, куда тот сорвался среди ночи, не обращая внимания на грозу, не боясь промокнуть.
Вспышка молнии озарила берег, освятив древесного духа и дерево ожило. Оно качало ветвями. Шелест от них заглушал шум дождя.
— Уху-ху!! — загудел лесной дух. — Угу-гу-гу!!!
Сурик отскочил назад, вытаращившись на лесного монстра.
— Оху! Ао-ОО!! — завывал Кузька.
Сурик попятился, плащ слетел с его головы, освобождая льняные волосы, которые тут же начали намокать, прилипая к испуганному лицу куцыми серыми прядями.
Ветки дерева метались в разные стороны. Время от времени молния освещала его, создавая ночной кошмар. К тому же Фифа на ствол дерева повязал белую тряпку, изображающую плащ, и теперь дёргал её за верёвку. Мокрое полотно хлопало подобно крыльям. Голубые, как весеннее небо, глаза Сурика занимали уже половину лица.
И тут вверх взметнулся корень дерева, он словно потянулся к мальчишке.
— Жертва!!! Плоть! Кровь!! — утробно заорал Яська.
Сурик вскрикнул и опрометью рванул в лес. Мальчишка петлял следы как заяц, чтобы злобный дух его не нашёл.
Ребята со смехом скатились с дерева. Из-за кустов поднялся, сгибаясь от хохота пополам, Илька.
— Ш-ш-ш… — Фифа приложил палец к губам, прислушиваясь, что творится в лесу, куда ломанулся Сурик.
Оттуда раздались визг, хохот, крики… Мальчишки переглянулись. Девичий смех перекрывал и грозу, и гром, и дождь, и биения сердец…
— О, вороны, он на девок нарвался… Это похуже разгневанного вяза, — охнул Илька. — Быстро разбираем тут всё. Чтобы ничего не заподозрили, когда припрутся, и драпать.
Эги. 344. г. до н. э. от Кузьки
Что ещё накопает фифина шелупонь. Связи среди городской пены дают свои преимущества, но люди они не надёжные, гнилью от них пахнет.
На всякий случай Кузька решил подточить свой длинный кинжал, который носил на спине. Что-то неспокойно было на душе. Дождь всё продолжался. Тяжелые капли стучали по крыше, рождая новые строки в мальчишеской голове…
Дождь подобен слезам синеокой вакханки,
Что над чашей пустой созерцанию жизни своей предалась…
— Кузь, дай сапоги поносить, — в комнату влетел Гектор.
— У тебя свои есть, — мальчишка убрал кинжал, мечтательное настроение тут же улетучилось. — Иди учись, я без тебя не соскучился.