Он усмехается и откидывается на подушки, внимательно смотря на нее. Некоторое время – вот так и сидит, допивая свой кофе. Встает все так же молча, берет с кровати жемчужное ожерелье, от вида которого по ее телу пробегает волна жара и стыда. Вешает его ей на шею, небрежно зацепляя узел простыни на груди, от чего та спадает на талию, оголяя грудь с покрасневшими от его ласк ночью сосками. Амаль инстинктивно пытается прикрыться руками, но он останавливает ее.
– Возможно бы, поговорили… – повторяет протяжно ее слова, – Сиди, как сидишь. Убери руки. Я хочу видеть твою идеальную грудь… Тебе не за чем больше стесняться меня… Между нами отныне не может быть стеснения…
– Отныне?
– Я не могу понять, о чем ты собралась думать, Люльти… По– моему, ночью мы уже все решили… Я не безответственный Анвар Диб, который сначала сует свой член в одну сестру, а потом в другую… Ты оказалась в моей постели. Как минимум, с десяток человек знали, что я нахожусь ночью в пустыне с дочерью Васеля Увейдата. Ты думаешь, я включу заднюю и не возьму на себя ответственность? Нам не нужно ни о чем думать, не нужно этих нелепых фразок в стиле «хочу узнать тебя поближе» … Таали (араб. – здесь– ну ты что), Люльти… Кто, как не мы знаем друг друга? Мы каждое лето проводили вместе… Ты росла на моих глазах… Ни один мужчина, которого бы твой отец потенциально мог согласиться видеть в качестве твоего жениха, кроме меня, не станет для тебя более знакомым, понятным, изученным…
– О чем ты, Фахд? – горячо спрашивает она, все– таки натягивая простынь на свои прелести.
– Мой отец с минуты на минуту будет здесь. Ты поедешь в город с ним. И будешь находиться в нашем дворце до тех пор, пока мы не переговорим с Васелем Увейдатом. Наш посол к десяти часам запросил аудиенции твоего отца.
– О чем говорить, Фахд? Это похищение? – дрожащими губами спросила Амаль. Нервы все– таки сдали…
Мужчина улыбнулся.
– Разве только твоего сердца, Люльти…– снова небрежное касание его руки в виде ласки. Провел по волосам восторженно, – Шикарные волосы… Я еще поиграюсь с ними…– словно завороженный, произнес Фахд. Казалось, он совсем не слушает девушку. То, как он сейчас на нее смотрит, как трогает, напоминает скорее взгляд ребенка, получившего заветную игрушку в магазине… Этот восторг и азарт невольно пробивается через его выпестованную годами броню спокойствия и самоконтроля…– малышка, ты ведь намного умнее, где твоя фантазия… Сегодня вечером я лечу в Дамаск, чтобы посватать тебя… Мы поженимся, Люльти… И будем жить долго и счастливо… Именно поэтому, Амаль, я бы никогда не допустил даже мысли о том, чтобы заняться любовью со своей будущей женой там же, где у меня были незначительные, мимолетные связи…