Се же житие блаженааго отьца нашего Феодосия отъ уны вьрсты до сде, дондеже прииде въ пещеру, мати же его съповеда единому от братия, именьмь Феодору, иже бе келарь при отьци нашемь Феодосии. Азъ же от него вся си слышавъ, оному съповедающю ми, и въписахъ на память всемъ почитающимъ я. Обаче и на прочее съказание отрока исправления поиду, съврьшение же глаголъ ми укажеться благоисправляющю Богу и словослову.
Сий убо отьць нашь Феодосий святый победоносьць показася въ пещере на злыя духы. По острижени же матере своея и по отврьжении всякоя мирьскыя печали большими труды паче наченъ подвизатися на рьвение Божие. И бе видети светила три суща въ пещере разгоняща тьму бесовьскую молитвою и алканиемь: меню же преподобнааго Антония, и блаженааго Феодосия и великааго Никона. Си беша въ пещере моляще Бога, и Богъ же бе съ ними; «иде бо, — рече,— 2 или трие съвъкуплени въ имя мое, ту есмь посреде ихъ».[935]
Въ то же время иже бе прьвый у князя въ болярехъ имьньмь Иоан. И того сынъ часто прихожаше къ преподобьнымъ, наслажаяся медоточьныихъ техъ словесъ, иже исхожааху изъ устъ отьць техъ, и възлюби же я зело и яко въсхотети ему жити съ ними и вься презьрети въ житии семь, славу и богатьство ни въ что же положивъ. Прикосну бо ся емь слово Господне, рекшее, яко «удобее есть вельбуду сквозе иглине уши проити, нежели богату въ царствие небесное вънити».[936] Тъгда же поведа единому Антонию мысль свою, глаголя: «Хотелъ быхъ, отьче, аще Богу годьно, мнихъ быти и жити съ вами». Глаголя ему старьць: «Благо хотение твое, чадо, и помыслъ, испълненъ благодати, нъ блюди, чадо, да не богатьство и слава мира сего възврати тя въспять. Господу рекъшю: “Никтоже възложь рукы своея на рало и зря въспять, управленъ есть въ царствии небеснемь”,[937] тако и мнихъ, възвращаяся къ миру мыслию и пекыися о мирьскыхъ, не имать управитися въ жизнь вечьную». И ина многа старьць беседова къ отроку и оному же сьрьдце боле остряшеся на любъвь Божию и тъгда отиде въ домъ свой.
И въ другый же дьнь одевъся въ одежю светьлу и славьну и тако въседъ на конь поеха къ старцю[938] и отроци беша окрестъ его едуще и другыя коня въ утвари ведуще пред ним, и тако въ славе велице приеха къ печере отець тех. Онемь же изшедшим и поклонившимся ему, якоже есть лепо велможам, он же пакы поклонися имъ до земля, потомь же снемъ съ себе одежу боляръскую и положи ю пред старцемь, и також коня, сущаа въ ютвари, и постави пред нимь, глаголя: «Се вся, отче, красьнаа прельсть мира сего суть, и якоже хощеши, тако сътвори о них, азъ бо уже вся си презрех и хощу мних быти и с вами жити в печере сей, и к тому не имам възвратитися в дом свой». Старець же рече к нему: «Блюди, чадо, къ кому обещаваешися и чий въинь хощеши быти, се бо невидимо предстоятъ аггели Божии, приемлюще обещаниа твоя. Но егда како отець твой пришед съ многою властию и изведет тя отсюду, нам же не могущим помощи ти, ты же пред Богом явишися, якож ложь и отметникь его». И глагола ему отрок: «Верую Богу моему, отче, яко аще и мучити мя начнеть отець мой, не имам послушати его, еже възвратити мя къ миру. Молю же ти ся, отче, да въскоре острыжеши мя». Тогда повеле преподобный Антоние великому Никону, да пострижеть его и облечеть въ мнишескую одежю. Он же, по обычаю, молитвовавь, и остриже его, и въ мнишескыя ризы облече его, Варлаам имя тому нарекь.