душею турскою, веть што ныне на отходе ничем не тронутъ васъ. Подите с серебром и з золотом в городки свое и к своим товарыщемъ, а нам лише отдайте пустое место азовское».
А мы к ним напротиву пишем: «Не дорого нам ваше собачье серебро и золото, у насъ в Азове и на Дону своево много. То намъ, молодцамъ, дорого надобно, чтобы наша была слава вечная по всему свету, что не страшны нам ваши паши и силы турецкия. Сперва мы сказали вам: дадим мы вам про себя знать и ведать паметно на веки вековъ. Во все край бусурманские штобы вам было казать, пришед от насъ, за морем царю своему турскому глупому, каково приступать х казаку рускому. А сколко вы у насъ в Азове-городе разбили кирпичу и камени, столко ужъ взяли мы у васъ турецких головъ ваших за порчу азовскую. В головах ваших да костях ваших складемъ Азовъ-город лутче прежнева! Протечетъ наша слава молодецкая во веки по всему свету, что складем городы в головах ваших. Нашол вашъ турецкой царь себе позоръ и укоризну до веку. Станемъ с нево имать по всякой год уж вшестеро». После тово уж нам от них полехчело, приступу уж не бывало к нам. Сметилися в своих силах, што их под Азовым побито многие тысящи.
А в сиденье свое осадное имели мы, грешные, постъ в те поры и моление великое и чистоту телесную и душевную. Многие от насъ люди, искусные в осаде, то видели во сне, и вне сна, ово[861] жену прекрасну и светолепну, на воздусе стояще посреди града Азова, ини — мужа древна власы[862], в светлых ризах, взирающи на полки бусурманския. Ино та насъ Мать Божия Богородица не предала в руце бусурманския, и на них нам помощъ явно дающе, вслух нам многим глаголюще умилным гласомъ: «Мужайтеся, казаки, а не ужасайтеся! Сей бо град Азовъ от беззаконных агарянъ[863] зловерием их обруганъ[864], и суровством их нечестивым престолъ Предотечинъ и Николинъ оскверненъ. Не токмо землю в Азове или престолы оскверниша, но и воздух над ним отемниша, торжище тут и мучителство христианское учиниша, разлучаша мужей от законных женъ, сыны и дщери разлучаху от отцовъ и от матерей[865]. И от многово того плача и рыдания земля вся христианская от них стонаху. А о чистых девах и о непорочных вдовах и о сущих младенцъ безгрешных и уста моя не могутъ изрещи, на их обругания смотря. И услыша Богъ моления ихъ и плачь. Виде создание рукъ своих, православных христианъ, зле погибающе, дал вам на бусурман отомщение, предал вам град сей и их в руце ваши. Не рекутъ нечестивый: „Где есть Богъ вашъ христиански?" И вы, братие, не пецытеся[866], отжените[867] весь страх от себя, не поястъ вас никой бусурманской мечь. Положите упование на Бога, приимите венецъ нетленной от Христа, а души ваши приметъ Богъ, имате царствовати со Христом во веки».