по его бо животе князи ярославьстии годовнии оброкы носят над гробъ его.
В то же лето разболеся сынъ его, единъ бо бе у него. Царь же от врачевъ не обрете никоеа ползы, но умысли сице: пославъ в Ростовъ по святаго владыку и обеща ему дары многы, да исцелит сына его. Владыка же повелевъ пети мльбены в Ростове по всему граду, освятивъ воду и, пришед в татары, исцели сына царева. Царь же възрадовася съ всем домомъ и съ всею Ордою своею и повеле давати владыце оброкы годовнии в домъ святыа Богородица.
Некто же отрокъ, брата царева сынъ, юнъ сый, предстоя пред царемъ всегда, слыша поучениа святаго владыкы, умилися душею и прослезися. Выходя на поле уединяяся и размышляа: «Како си веруют цари наши солнцу сему и месяцу, и звездамъ и огневи? И кто сей есть истинный Богъ?» Размышляа, акы древний Аврамъ.[101] От благаго корене и леторасль блага, а съй отрокъ — от злаго корене леторасль блага. И умысли сице — ити съ святымъ владыкою и злаго корене леторасль блага. И умысли сице — ити съ святымъ владыкою и видети божницу Русскиа земля и чюдеса, бываема от святых, и глаглолаше: «В наших странах от солнца сего, и от месяца, и от звездъ, и от огня чюдеса не бывают».
Бе бо тъгда отцю его, брату цареву, умръшу, а матери его дръжащи многа имениа ему. Он же вся та ни во чтоже мняше душею своею, разве единоа веры. Мати же его, слезящи о размысле отрока, и показа ему имениа многа отца его. Онъ же вся та разда нищим татарьскым требующимъ и многа имениа владыце вдавъ.
И утаився всех, акы древний Мелхиседекъ,[102] сынъ царевъ, избежа, велию себе благодать прежде крещениа приобрете, иерей саномъ почтеся, тако и съй отрокъ приа прежде крещениа сице в разумъ. О таковых Богъ в Еуангелии рече: «Мнози будут прьвии последнии, а последнии — прьвии». И прииде съ владыкою в Ростовъ, виде церковь, украшену златомъ и жемчюгомъ и драгым камениемъ, акы невесту украшену. В ней пениа доброгласная, якоже аггельска: бе бо тогда въ церкви святыа Богородица левый клиросъ греческы пояху, а правый русскый.
Слышав же сиа отрокъ, сый в неверии, и огнь възгореся въ сердци его, взыде луна въ уме его, възсиа солнце въ души его, припаде к ногама святаго владыкы и рече: «Господи, святче Божий, азъ размышлях о бозех царевых и о родительскых, и о солнци, и о луне, и о огни — яко тварь суть, а ваша вера права и добра, вашь Богъ истинный. Молю тя, да бых и азъ приялъ святое крещение». Владыка же почти и его и повеле ждати, бе бо размышляа о искании отрока.
И по мале времени царю Берке умръшу. Орде мятущися и искания отроку не бе, крести сего отрока святый владыка