Он стоит боком, спина прямая, уголки рта приподняты вверх, словно он думал о чем то прекрасном.
Я жадно впитываю каждую деталь, связанную с ним. И вдруг происходит нечто странное: он поворачивает голову. Всего лишь плавный поворот, и я чувствую, что его внимание приковано ко мне. Вот я обнаружена. Разоблачена. Он понимает, что я не такая прежняя какая была раньше.
Мое сердце бешено колотится.
Я хочу, чтобы он отвернулся. Он занимает слишком много пространства. Такое чувство будто он вдыхает столько кислорода, сколько могло бы хватить на двенадцать человек, и при этом не оставляет ничего для меня. Жар, исходящий от него, прогоняет холод, которым окружена я.
Сегодня он выглядел таким невероятно горячим, в красиво сидящих синих джинсах и белой рубашке с коротким рукавом, которая низко была расстёгнута. Она обнажала его горло и часть изведанной мною невероятной груди, которая была скрыта под тканью. Заставив себя поднять взгляд обратно к его лицу, я проглотила желание, которое поднималось у меня в горле. Его волосы, как обычно, были в совершенстве уложены. Лицо было безупречно, а прекрасные полные губы так и заставляли хотеть дотянуться до них пальцами и проследить по ним. Воздух покинул мое тело одним долгим, нуждающимся вздохом.
— Виктория? — он сделал шаг в мою сторону.
— Стой на месте. — Во рту пересохло, я пыталась удержать мысли в голове.
— Что то случилось? — обеспокоенно спросил Виктор.
Я сглотнула, желая только одного, чтобы мой голос не предал меня.
— По вашей вине умерла Мария?
Что — то мелькнуло на его лице, и он отвернулся.
— Отвечай!
— Что ты хочешь, чтобы я тебе рассказал? Если хочешь знать, то да можно и так сказать. Виновен в ее смерти. Она сунула свой нос куда не стоит. Кто она тебе?
— Сестра. — я посмотрела на него в упор. — Ты любил ее?
— Не спрашивай, — мягко сказал он.
«Ты можешь услышать обо мне такое, чего не захочешь знать», — мелькнуло у меня в голове.
— Ты спал с ней? Он помедлил, прежде чем ответить.
— Да.
Я опустила ресницы и принялась пощипывать край рубашки, стараясь сохранить бесстрастный вид.
— Я предупреждал тебя, — сказал Виктор. — Я не собираюсь извиняться, — резко произнес он. — В ней не было ничего плохого. Она была нежной и щедрой. Для каждого находила улыбку и ни на кого не таила зла, как бы жестоко с ней ни обращались.
— Ты любил ее?
Он так долго молчал, что я умерла тысячу раз.
— Я любил то, какой она была. Она говорила то, что думала. Никогда не беспокоилась о том, что о ней подумают.
Слезы скатились с моих ресниц и заструились по щекам. Я прикусила нижнюю губу, чтобы она не дрожала. Слезы потоком струились по моим щекам, стекая на шею и за ворот рубашки.