Я с трудом удержалась, чтобы не открыться Тёме и вчера ночью, и сегодня с утра, потому что не могу и не хочу обманывать его. Он не заслуживает лжи. И измены. Физической измены не заслуживает. А не физически я изменяла ему с первого дня, точнее, не физически я с ним и не была. Ему не повезло встретить меня уже после того, как в моей жизни появился Марс. Мой колючий, мой неуловимый, мой самый близкий Марс.
И лишь поздним вечером мне удается поймать его на боковом проходе третьей палубы, в самом уединённом месте. Здесь нет ни окон кают, ни стеклянных раздвижных дверей, глухая белая стена с одной стороны и бесконечная почти черная морская синь с другой.
Я улыбаюсь ему, он тоже, но не останавливается, а торопливо проходит мимо. Я замираю в замешательстве, но быстро справляюсь с собой и спрашиваю его в спину:
- Ты избегаешь меня?
Он останавливается, разворачивается вполоборота, но на меня не смотрит, молчит. Челюсти его стиснуты, под кожей заметно играют желваки. Я не знаю, что его беспокоит, и, поддавшись естественному порыву, приближаюсь и провожу рукой по его щеке, стремясь ее расслабить, но он резко отклоняет голову, отдаляя от меня свое лицо. Моя рука безвольно повисает в воздухе.
- Что это значит? - спрашиваю тихо, голос запинается и дрожит.
Не могу поверить, что это опять происходит. Мне казалось, все барьеры между нами рухнули, все обиды забыты, стерты из памяти, страницы непонимания вырваны из истории.
Он поднимает на меня тяжелый неспокойный взгляд.
- Это значит, не нужно меня трогать.
- Почему? - мой голос тише шелеста листвы, но он слышит. Или читает по губам.
Но нет, он не смотрит на мои губы. В глаза, только в глаза. Пристально, пронзительно, наотмашь.
- Кто-нибудь может увидеть.
Я смыкаю веки, лишь на мгновение, чтобы смочить высохшие глаза. Влаги в их уголках уже достаточно - непрошеные слезы рвутся наружу, но не находя выхода, скапливаются по краям.
- А мы все еще прячемся? Мне казалось…
- Тебе показалось, - голос хриплый и злой.
Нет, этого просто не может быть. Не может быть со мной снова. Нет, это не правда, я сплю. Пожалуйста, разбудите меня!
- Ты хочешь сказать, что не собираешься ничего менять и не станешь никому говорить о нас, о наших отношениях?
- А нас нет. Есть ты и я, сестра и брат. Вот единственные отношения, которые могут быть между нами.
- Вчера в Монако ты забыл об этом… - говорю едко, но отравляю этим ядом только себя.
- Вчера в Монако был форс-мажор, - отвечает он поразительно спокойно. Ураган, уничтожающий все во мне от его слов, его не трогает. - Я думал, что тебя… обидели, что тебе сделали больно. Я защищал тебя, как брат защищает сестру.